ПРАВО И НАКАЗАНИЕ В КУЛЬТУРЕ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

©2014 А. Л. Стризое

доктор философских наук, профессор

Волгоградский государственный университет

В статье уточняются отдельные частные моменты концепции цивилизационного понимания права. В современном российском правоведении отсутствует единый взгляд на природу и предназначение права. Подобное положение не свидетельствует о кризисе юридической науки, посколькулюбая сложная проблема решается в современном научном познании на основе синтеза и взаимодополняемости различных подходов. Как отмечал О. Э. Лейст, каждый тип правопонимания имеет своиоснования, каждая из концепций права выражает реальную сторону права и служит его осуществлению1. Тем не менее синтез различных точек зрения на право не должен носить искусственный, эклектический характер, а потому должен основываться на признании системообразующей роли одной изсуществующих позиций. По нашему мнению, такой позицией сегодня может служить цивилизационное понимание права. Представленный в докладе Р. А. Ромашова «Понимание права, преступления и наказания вконтексте культурологической парадигмы современного мировосприятия» вариант такой позицииимеет несколько важных достоинств. Во-первых, он рассматривает право в широком метаисториче-ском контексте, как порождение цивилизационной ступени развития человечества. Право предстаетздесь как гарант сохранения всех богатств и благ цивилизации. Во-вторых, культура не сводится ав-}}

тором к ее аксиологической характеристике и понимается как совокупность разных по своей направленности способов деятельности человека. В такой трактовке культура предстает как способ использования благ цивилизации, допускающий как правомерное, так и противоправное поведение. В контексте этого возможна постановка вопроса о правовой культуре в расширительном смысле, как о пространстве, где прогресс права осуществляется параллельно с эволюцией преступности и совершенствованием системы наказаний. В-третьих, эвристически значимым является выделение различных способов реализации права в культуре или, говоря философским языком, модусов его бытия в культуре в форме автаркии, экспансии и диалога. Это открывает путь к анализу взаимодействия различных сегментов правовой культуры, позволяет более глубоко представить природу социальной девиации, раскрыть тенденции развития как права, так и многообразных форм правомерного и противоправного поведения. Наконец, в-четвертых, Р. А. Ромашовым поставлен вопрос о становлении единой мировой правовой цивилизации и ее базовых принципах, актуальный в условиях развертывания процессов глобализации.

Разделяя указанную выше точку зрения на право, попытаемся развернуть заключающееся в ней содержание, уточнив отдельные частные моменты. Если под цивилизацией понимать социальную систему, противостоящую варварской социальной организации с ее локальным нормативным пространством, примитивным разделением труда и господством присваивающих технологий, то ее признаками можно считать высокий уровень общественного разделения труда, доминирование технологий, позволяющих накапливать и преумножать общественное богатство. К числу таких технологий и относится право, обеспечивающее универсальный характер социальных связей индивидов, общностей и социальных организаций. Именно эта сеть универсальных социальных зависимостей и отношений, возникающая в процессе коммуникации субъектов, наряду с властью, управлением, собственностью, имуществом, жизнью и здоровьем людей есть важнейшая часть общественного блага цивилизованного человечества, охраняемого и гарантируемого правом. Разрушение такой сети коммуникаций любым способом, в любых формах и масштабах - одно из проявлений общественно опасных деяний, требующих применения правовых санкций.

Современные особенности правового обеспечения пространства универсальных социальных коммуникаций определяются логикой развития, направленностью и масштабом использования инженерных, социальных и информационных технологий. Прогресс технологий требует отказа от попыток жесткого, а тем более тотального ограничения свободы человека, требует гибких организационных схем, диспозитивности нормативного регулирования. Все это стимулирует разработку сложных вариативных технологий принятия решений и связанных с ними правовых процедур, делает все более привлекательным идеал ненасилия, формирует критическое отношение к принуждению и авторитаризму. В то же время прогресс технологий сталкивается с отставанием в изменениях самого человека, социокультурных форм его жизнедеятельности, порождающими различные формы неадекватного поведения, злоупотребления свободой, социальных деструкций и патологий. Криминализация и преступность сегодня стали одной из глобальных проблем цивилизации. В этих условиях, как представляется, невозможно ставить вопрос об отказе от насилия и принуждения. Мера гуманизации жизни человека и общества сегодня требует цивилизованного применения насилия, введенного в рамки правовой легальности и процедуры.

Серьезно влияют на право технологическая и экономическая глобализация, ее социокультурные последствия. В пространстве во многом стихийного развития глобальных связей и всесторонних зависимостей становится очевидной необходимость пересмотра взглядов, прежде всего, на права единичных и коллективных субъектов. Просветительские иллюзии линейного прогресса к идеалам свободы и равенства уступают место идеям сложного нелинейного развития прав человека, их ограничения, во-первых, обязанностями², во-вторых, правами общностей и организаций (коллективных субъектов), в-третьих, культурными ценностями, традициями, правовым статусом среды (условий) человеческого бытия, в том числе природы и культуры.

Сегодня в разных экономиках и культурах все громче раздаются голоса о необходимости конверсии правовой свободы в благосостояние или в общественную безопасность. Объективным основанием для этого стало превращение современной цивилизации в «общество риска», когда социальный выбор балансирует на грани срыва в неуправляемые социально опасные процессы. Как показывает компаративный анализ уголовного права ряда западных стран, практика превентивного применения наряду с уголовными наказаниями «мер безопасности» ставит вопросы о наличии вины, реальной или мнимой угрозы обществу, обоснованности сферы расширения их использования и т.п. Представляется, что современное - не только криминальное - право должно всесторонне осмыслить реалии «общества риска», дав на их вызов адекватный нормативный ответ.

Проблемы современной цивилизации, будучи в значительной мере антропогенными по своей природе, требуют такого решения, которое базировалось бы на кардинальном и масштабном изменении форм человеческой деятельности, то есть предполагало бы глубинные изменения в культуре. Сложность осуществления этих изменений обусловлена, в частности, тем, что современная культура отличается повышенной неоднородностью, гетерогенностью: архаическое, по сути своей неправовое и антиправовое, в ней не только сохраняется, но и переживает своеобразный ренессанс, уживаясь с господствующими тенденциями модерна и набирающими силу ростками постмодерна. С точки зрения предложенного Р. А. Ромашовым варианта цивилизационного правопонимания, в современной культуре сосуществует три правовых сегмента: унаследованный, по нашему мнению, из варварства (а не из полисного бытия, как полагает Р. А. Ромашов), архаический сегмент нормативной автаркии; сегмент, присущий модерну культуры правовой экспансии, и находящийся в процессе становления сегмент культуры правового диалога, испытывающий влияние ценностей и смыслов постмодерна.

Соответственно этому, в первом случае право представляет собой традиционную технологию обеспечения нормативного порядка в локальном социальном пространстве, требующем безусловного повиновения. Это пространство, как и устанавливаемый в нем порядок, может быть региональным, клановым, корпоративным, но в любом случае - изоляционистским, противостоящим внешней нормативной среде. Во втором случае право выступает как государственно организованная технология обеспечения как порядка, так и развития, формирующая у субъектов правовую мотивацию достижений и частично (в отдельных сферах) стимулирующую их гражданскую самоорганизацию. В третьем сегменте к названным выше социально-технологическим предназначениям присоединяются правовые технологии обеспечения глобальной коммуникации и разрешения разного рода конфликтов. Специфика правового воздействия здесь состоит в том, что наряду с воздействием на материальный субстрат субъекта (его физическое тело), мотивацию и цели деятельности, важнейшим объектом правового регулирования выступают природные и социокультурные условия и иные факторы среды человеческого общежития, непосредственно связанные с деятельностью индивидуальных и коллективных субъектов.

Культура постмодерна несет в себе и вызов социального - а значит и нормативного - конструктивизма: сегодня свобода все чаще понимается не как познанная, а как созданная необходимость. Все это означает, что, предоставляя субъектам пространство свободного полагания норм и правил, право должно в то же время ограничить пространство нормативного конструирования, предусмотреть возникающие здесь последствия, риски и опасности. Отчасти эта проблема решается введением стимулов и ограничений, поощряющих или сдерживающих определенные модели поведения.

Среди частных проблем современного цивилизационного бытия права, связанных с культурой рубежа XX-XXI вв., можно выделить следующие:

• 1. Сегментация морального ландшафта современной культуры, связанная с разрушением представлений о единой морали, когда каждая социокультурная общность, каждый сегмент субкультуры стремится создать, легитимировать и навязать другим собственные моральные стандарты, что лишает статуса традиционные моральные авторитеты в лице творческой интеллигенции, ученых, церкви, лидеров общественного мнения. Это усложняет традиционные коллизии морали и права и по- новому ставит вопросы о легитимации правовых норм, судебных решений и наказаний. В условиях глобализации право закономерно тяготеет к унификации и универсализации правовых предписаний. В то же время оно вынуждено отвечать на вызовы морального сознания, индивидуализируя правовые решения, идя на компромисс с моральными стандартами и традициями культуры. Вопрос о мере этого компромисса остается открытым.
• 2. Динамизм современной культуры, сочетающийся с разной скоростью процессов модернизации и адаптации ее различных сегментов, снижает регулирующую роль рациональных (нормативных и научно-теоретических) моделей, а также оспаривает авторитет культурных традиций. В ситуации разрушения ткани социальных связей резко возрастает роль индивидуально-психологических
• (в том числе подсознательных и бессознательных) регуляторов поведения. Право не может не учитывать влияние этих факторов в юридически значимых ситуациях выбора.
• 3. Антропологический кризис, отставание человека и разного рода социальных общностей от темпа изменений условий существования, трудности в решении проблем самоуправления и самоорганизации на индивидуальном и микросоциальном уровнях ставят вопрос о переосмыслении и коррекции традиционной для права презумпции разумности и рациональности субъекта. Сегодня человек как субъект права во многих отношениях предстает как иррациональное существо.

Если говорить о целях, содержании и исполнении наказаний, то при первом приближении взгляд философа обращается к судьбам классических философско-правовых доктрин наказания: ретрибутивизма и консеквенциализма. Реалии современной цивилизации с ее сетевой организацией и всеобщей зависимостью, с культурными ценностями адекватного обмена и диалога подводят к необходимости переосмысления идей воздаяния и возмездия, поиску их современных коррелятов, а также нового прочтения утилитаристских призывов учитывать социальные последствия наказания. Синтез этих классических философско-правовых концепций, как показал опыт современной американской философии права, возможен на путях коммуникативного правопонимания, наиболее адекватно отражающего реальности современной информационной цивилизации.

Сегодня назрела необходимость отказаться от просветительских иллюзий относительно возможностей нравственного перевоспитания заключенных. Более реальна сегодня цель их ресоциализации. В этой связи отметим, что современное наказание может не только ограничивать для нарушителей доступ к таким благам цивилизации, как информация и коммуникация, но и создавать приемлемый для общества режим социализации правонарушителей. Очевидно также, что судьба общей превенции уголовного наказания зависит от того, как сочетаются содержание совершенных преступлений и назначенных наказаний с мнением рядовых граждан об их повседневных социальных практиках, с тем, насколько значимы и реальны для повседневности обстоятельства и действия, пресекаемые публичной властью. Кроме того, характер правовых санкций должен учитывать существующую в современной массовой культуре и значимую для повседневности систему ценностей.

Представляется, что культуроцентричное правопонимание не может сегодня игнорировать не только специфику национально-государственной правовой традиции, но и особенности современного этапа развития цивилизации как глобального рискогенного сообщества, в котором гуманное использование общественных богатств и социальных благ, равно как и универсальный и всеобщий характер социальных связей, не могут быть обеспечены вне и помимо правового регулирования. {{ Лейст О. Э. Сущность права. - М., 2002. - С. 273-275. 2 На необходимость принятия Всеобщей декларации обязанностей, аналогичной Всеобщей декларации правчеловека, указывал еще в середине XX в. Ж. Маритен.