ПРЕДИСЛОВИЕ

Европа XXI в. все яснее обозначает свое правовое и экономическое пространство в рамках Европейского союза, но создание его как единого фундаментального субъекта, отличающегося от детерминированных субъектов, каковыми являются его страны- члены, все еще предстоит. В большей степени разделение касается государств, не входящих в Европейский союз и НАТО. Они, хотя и стремятся к объединенной Европе, открыто выражают беспокойство по поводу ограничения их национального суверенитета и едва верят в свою будущую общеевропейскую идентичность. Но без общей идентичности Европа не могла бы состояться в границах от Атлантики до Урала. Стремясь преодолеть это препятствие, ведущие государственные деятели, политологи, культурологи и народопсихологии предлагают несколько возможных позиций и связанной с ними подходящей им политики [подробнее см.: [220]).

Первая позиция: Евросоюз уже обладает цивилизационной идентичностью с доминирующими западными ценностями. Эти ценности сформировались в пространстве, в котором в Средневековье после схизмы между Восточной и Западной церквями в XI в. господствовал католицизм. «Исторические границы» Европейского союза и любое их перекраивание было бы для Европы фатальным. Наиболее яркий представитель этой теории Сэмюель Хантингтон [216] защищает тезис о том, что православные государства для приема в Европейский союз не годятся. Даже Греция принята поспешно и должна была остаться единственным исключением. Особенность данной версии об объединенной Европе в том, что она идеологически обосновывает свое трансатлантическое единство с США, но отбрасывает европейские православные государства, т.е. основной разделительной линией старого континента становится религиозная принадлежность, хотя для современного европейского мышления это и неприемлемо.

Вторая позиция рассматривает православие в качестве одной из составных частей в рамках общей иудео-христианской традиции. Среди ярких сторонников этого подхода выделяется бывший президент Франции Валери Жискар д'Эстен, который, однако, ставит другой барьер - на этот раз против ислама, а конкретнее - против принятия Турции в ЕС из-за ее огромных культурных различий с остальной частью Европы [98]. Проблема усугубляется, когда к правому французскому мышлению добавляется и голландский либерализм Фрица Болкенстейна [7]. Из-за чего в Европу допускают только Болгарию и Румынию, а Турцию, Беларусь, Украину и Молдову [не говоря уже о России) оставляют в качестве ее внешних границ.

Третью позицию условно можно назвать светским космополитизмом. В соответствии с ней в будущей объединенной Европе национальные, этнические и религиозные различия не будут иметь значения, поскольку современная европейская традиция, особенно после окончания Второй мировой войны, является светской, а не религиозной. Здесь четко проступает фигура другого бывшего французского президента - Жака Ширака, который напоминает, что еще Французская революция (1789) отделила церковь от государства. Хотя он и католик, Ширак предлагает сделать этот принцип основополагающим для Европейского союза [221]. Против изолирования мусульман от Европы выступают также ряд видных интеллектуалов. По мнению Ульриха Бека, «отождествление мусульман с исламом, как и между собой, нельзя считать европейским». «Европейские ценности являются светскими, - утверждает он, - и это освобождает их от смешивания с религиями и традициями. Единственной возможностью того, чтобы политика вернула себе доверие людей, является переход от национального к космополитическому государству» [59, 60].

Следующая позиция: Объединенная Европа может стать плюралистической общностью в культурном и религиозном отношениях. Это означает развитие по модели США, отделение государства от нации и формирование мулътикулътурализма.

Основная характеристика мультикультурализма состоит в толерантности к различным культурам, религиям и языкам. Основания для этой модели [но зачастую и опровержения) находятся и в некоторых из европейских государств, состоящих из различных этнических компонентов: англичане, уэльсцы, шотландцы, ирландцы в Великобритании, испанцы, каталонцы, баски в Испании, румыны и венгры, сербы и албанцы и другие многосоставные нации, живущие в национальных государствах.

Каждая из предложенных позиций, кроме поборников, имеет серьезных оппонентов и критиков. Рассмотрение аргументов за или против любой из них не является предметом этой работы, посвященной другому проекту, именуемому «Славяноправославный цивилизационный проект», время создания которого - XXI в., а место функционирования - Славянская Европа. Это условное надгосударственное и наднациональное объединение имеет следующие параметры [данные конца XX в.) [220, с. 30] [табл. 1):

• • Территория - 5,6 млн кв. км, или 53,3% территории континента Европы, составляющей 10,5 млн кв. км;
• • Население - 233 млн, или 30% общей численности населения Европы, составляющего 800 млн человек;
• • Письменность - кириллица является официальной письменностью в семи государствах с 172 млн населением, латиница - в пяти государствах с населением 61 млн человек;
• • Религия - православные составляют 150 млн, католики - 60 млн [всего христиан - 210 млн), мусульман - 13,7 млн и другие вероисповедания - 9 млн человек.

Еще в начале разработки проекта возник вопрос: нужна ли переоценка, а также дополнение исторических данных и знаний о славянах в прошлом и сегодня? В многочисленных трудах по философии, социологии и политологии, по праву и религии затрагиваются различные аспекты развития славянских общностей, в том числе православных. Публикуются общие и специализированные исследования об определенных событиях и значительных этапах славянской истории. Проводятся научные конференции и дискуссии о характере и сущности славянского прошлого и православия, о ценностях быта и веры, прослеживается развитие идей таких общеславянских движений, как славянофильство, панславизм и др.

При подготовке этого труда ряд публикаций используются подробно, другие упоминаются как источники отдельных фактов или рассуждений по теме [см.: [191]).

о

Характеристика двенадцати государств

Таблица 1

Но надо сразу отметить, что проблема истории, сущности и характера Славяно-православного цивилизационного проекта является практически неисчерпаемой. Трудно проследить, раскрыть и правильно интерпретировать целостную историю славянского мира от Вислы до Урала и от Северного до Эгейского моря в двух его составных частях - православной и католической.

Поэтому цель настоящего исследования - проследить и раскрыть отдельные высшие достижения «славянской православной мысли», особенно двух составляющих ее топос - Болгарии и России. Между этими достижениями неизменно существует взаимосвязь и преемственность, обуславливающие в той или иной степени формирование научного тезиса о Славяно-православном цивилизационном проекте. Понятно, что при подобном ограниченном объеме невозможно охватить все разнообразие идей, ценностей и практик. Поэтому и формулирование темы в значительной степени условно. Трудность вызвана и тем обстоятельством, что множество интерпретированных тезисов и мнений являются вчерашними предположениями и догадками, спорными как в болгарской, так и российской исторической и политологической мысли.

Одна из теоретических трудностей, вставших перед автором, состоит в том, что часть проблем и идей до момента научно не сформулированы, а лишь мимоходом интерпретированы в предметных рамках истории и философии. Обычно они вплетены в бытово-религиозные и нравственно-психологические практики, что затрудняет их восприятие и осмысление вне и независимо от последних.

Как говорит болгарский исследователь древности, «и я отталкиваюсь от достижений современности, с уровня своих идейных позиций, знаний и культуры, своих личных способностей и моральных ценностей, поэтому мой подбор источников и авторов субъективен» [204, с. 14]. Дополним, что это не означает, что я отрицаю необходимость объективного анализа или интерпретации существующих взглядов на сущность, содержание и функции славянской истории и аксиологии, но из уже известного и общепринятого остановлюсь на том, что перекликается с выдвинутым тезисом о Славяно-православном цивилизационном проекте. Отдаю себе отчет, что у предлагаемых здесь подходов и решений будут оппоненты, поэтому с пониманием приму критические замечания к настоящей работе. Они могли бы возыметь особое значение при формулировании прогнозов и посланий к сегодняшним и будущим поколениям, а также к лидерам глобализирующегося мира.

В последние десятилетия XX в., как отмечают некоторые авторы (подробнее см.: [103, с. 96]), в обществоведении утвердилось новое понятие - «информационное общество», харак- теризирующее сущность и содержание мегасистемы «государственность - безопасность». Оно раскрывает новый вид связей между людьми, общностями и учреждениями, основанный на обмене информацией. Одна из задач настоящего исследования - выяснить соотношения между информационным обществом и цивилизационной моделью, а точнее, Славяноправославным цивилизационным проектом. Возможно, решение этих и других сходных вопросов встречается в различных трудах, но мы сошлемся на мнение коллектива авторов [84]. В их интерпретации к нашему тезису применимо следующее: демократическое использование информационных ресурсов не только является законным правом граждан, но и предоставляет новые технологические возможности воспользоваться этим своим правом; целенаправленный поиск информации для принятия решения превращается в первостепенную потребность, а эффект массового предложения информации и информационных технологий - в «информационный потоп», превышающий возможности полезного использования информационного ресурса.

Основной принцип информационного общества - свободный доступ к информации как основному праву человека. В этой связи информация может рассматриваться как стратегический актив и как ценность, которую следует защищать. Информация существует в различных формах: на бумажном или электронном носителе, в виде текста, диаграммы или снимков. Во всех своих формах она представляет познание, которое может трансформироваться через технологического посредника: компьютер, Интернет, мобильный телефон, факс и др. Усовершенствование механизмов обмена информацией содействует преобразованию общественных взаимоотношений в новый тип общества, в котором иным образом интерпретируются элементы цивилизационной модели и прежде всего славянской православной ценностной системы.

Когда мы говорим о цивилизационной модели или ценностной системе, следует давать себе отчет, что в первую очередь речь идет об отношениях вне сферы материального производства, о нематериальных активах. Чтобы подойти к проблематике организации и управления нематериальными активами, следовало бы предложить классификацию по категориям. В нашем случае это:

• • человеческий капитал, включающий способности лидеров, их талант и познания;
• • информационный капитал с соответствующими базами данных, информационные продукты и технологические сети;
• • организационный капитал - синхронизация структур и состава, управление знаниями и эмоциями, работа в коллективе и др.

Особенность состоит в том, что ни один из этих нематериальных активов не может быть измерен отдельно и независимо от других. Ценность этих нематериальных активов состоит в том, чтобы содействовать реализации стратегии и цели. Стратегия разрабатывается и развивается с течением времени в соответствии с меняющимися условиями внешней среды и внутренних возможностей.

Славяно-православный цивилизационный проект как специфическая многокомпонентная система имеет свою миссию, облик и стратегию.

Миссия - это цель создания и структура проекта, состав входящих организаций (в нашем случае - государство, церковь, гражданское общество), их задачи и основные ценности, изложенные в кратком документе. В соответствии с миссией характеризуются направления деятельности системы и ее элементов, лидеров и круга последователей.

Облик - общие направления цивилизационного проекта и его отдельные элементы, позволяющие превратить их в руководство к действию при наличии разработанной стратегии для реализации целей и задач, заложенных в них.

Стратегия включает в себя совокупность методов, средств, ресурсов и видов деятельности, гарантирующих результаты в условиях конкуренции во внутреннем или международном аспекте. Логика стратегии описывается в стратегической карте процессов и нематериальных активов.

Принимая то, что стратегия содержит все значимые возможности, мы интерпретируем ее как концептуальную модель, которая выполняет функции стратегической карты государственного / церковного руководства по овладению стратегическими направлениями и принятию жизненно важных управленческих решений. Разрабатываемый в исследовании проект новой славяно-православной концептуальной порождающей модели охватывает: исторические этапы и преемственность, установление интересов, формулирование конечных целей, средств их достижения и системы защиты. Его характерное требование - не описывать действительность, а ставить правильные вопросы для развития и перемен.

Из-за отсутствия или неправильно сформулированной миссии, облика и стратегии в истории православного славянства много ошибочных ходов и провалов с трагическими последствиями. Главные стратегические сферы влияния обособившихся цивилизационных моделей, в том числе и в сфере славянского мира, обозначены на карте мира с давних пор. Как правило, стратегические и жизненно важные вопросы часто решаются на расстоянии, без учета интересов населения, живущего на той или иной территории. Таким образом, целые народы не участвуют в решении своей судьбы и в долгосрочном плане становятся весьма уязвимыми из-за отсутствия государственной мощи, т.е. из-за слабости системы «государственность - безопасность» [103, с. 136].

Исследований в новые периоды истории, глубинно анализирующих особенности, результаты и проблемы развития общества Болгарии и России и православного славянства с точки зрения теории организационного поведения, мало. В отдельных публикациях, посвященных переходу от административно- командной [тоталитарной) системы и планового хозяйства к демократическому государственному устройству и рыночной экономике, в той или иной степени рассматриваются различные аспекты организационного поведения, но они не раскрывают внутреннюю динамику (связи и противоречия) Славяноправославного цивилизационного проекта.

У авторов подобных исследований относительно числа и оче- редностиисторическирегистрированныхдонастоящеговремени жизненных циклов Болгарии и России мнения совпадают (и то не всегда), а относительно их внутренней сущности, содержания и самое важное - достигнутых общественно значимых результатов нет. Для Болгарии - это завершившиеся жизненные циклы: Первое, Второе и Третье Болгарские царства, Первая Болгарская республика и начало Второй (причем что касается двух последних, сейчас исследуется тезис о жизненном цикле). Для России, по нашему мнению, - это княжеский, царский и императорский жизненные циклы, а также советский и постсоветский, которые, подобно двум последним болгарским жизненным циклам, также остро дискуссионные.

Особое место в дискуссиях занимает тема безопасности и деятельности болгарских и советских / российских служб безопасности, а также отношений с православной церковью и другими вероисповеданиями. Однако намного раньше пассионарного толчка болгарской и российской государственности человеческая цивилизация открыла связь между государством, церковью и безопасностью, называемую сегодня некоторыми авторами «преднамеренно скрытое присутствие» [121, с. 110]. Еще при правлении первого царя Всея Руси Ивана IV Грозного (1530- 1584) официально создана тайная служба, обеспечивающая ему скрытую информацию и при помощи силовых методов способствующая утверждению решений власти. Эта практика расширилась в жизни Российской империи при Петре I и Екатерине II, достигая своего апогея при последних Романовых в конце XIX и начале XX в. Болгарская держава (и Первое Болгарское царство, и Второе Болгарское царство) использует накопление информационных ресурсов для укрепления государственности и своего выживания. Примеры использования опережающей информации в завершении интеграционных процессов между протоболгарами и славянами в Болгарии, а также варягами и славянами в России - принятие христианства и славянской письменности: крещение болгар князем Борисом (865) и русских князем Владимиром (988). Это позволяет Болгарии в период Первого и Второго царства (IX-XIV вв.) стать центральной державой на Балканах, а России в XV-XVI вв. превратиться в могущее централизованное государство и Москве - в «Третий Рим»,

Множество подобных примеров можно найти и в последующих жизненных циклах Болгарии и России.

Таким образом, параллельно и постепенно у южных и восточных славян (западные остаются в католической сфере влияния) начинает формироваться ценностная система, основанная на общих славянских корнях, православной религии и культуре. Результатом становится утверждение ценностей и качеств, которые составляют общую славянскую православную добродетельность. Эта установка оригинальна в ее применении к славянскому миру, недавно она была опубликована в качестве введения к целостной концепции истории, теории и практики добродетельности в Юго-Восточной Европе в последние три тысячелетия [104]. Ее интегрирующая сущность охватывает такие значительные периоды истории, как языческий античный период, христианский средневековый период и период идеологии Нового времени.

Согласно этой теории, добродетели, сформировавшиеся на заре славянской цивилизации, передавались в различные периоды через накопление веры в Божественное, дойдя до времени политических идеологий и доктрин. И это накопление происходило путем историко-психологического наследования, дополненного этико-педагогическим воспитанием.

И поскольку в настоящем исследовании поддерживаем установку, что в основе Славяно-православного цивилизационного проекта лежат социальные идеи и практики, то совокупная добродетельность Аретё, родившаяся в Античности, со своими пятью лучами-посланиями удачно трансформируется в него, облагороженная ценностями христианского православия. Эти пять лучей-добродетелей и их персонификации концентрируют в себе свои многочисленные достижения быта, традиций, обрядов и верований славян на протяжении всего двухтысячного периода их существования как общности (рис. 1).

Развитие тезиса о ценностях Славяно-православного цивилизационного проекта требует надстроить добродетели «Звезды Аретё» внутренними силами «Квадрата сильного» и ведущими качествами «Треугольника лидера», которые подробнее будут рассмотрены в последующем изложении (рис. 2 и 3).

Рис. 3. «Треугольник лидера»

Вопрос о лидерстве имеет особое значение для функционирования Славяно-православного цивилизационного проекта - со времен старейшин славянской сельской общины, затем при князьях, царях и императорах в Средневековье до сегодняшних президентов и премьеров Болгарии, России и других государств. От их компетентности и нравственности в значительной степени зависит также реализация славянского православного проекта в XXI в.

Настоящее исследование ставит перед собой нелегкую задачу обобщить различные точки зрения и представить возможности как аккумулировать славянские жизненные силы, потребности, интересы и исконно православные ценности в общую концептуальную порождающую модель будущих социальных государств и обществ, в добровольное наднациональное объединение.