Моральные нормы и ценности
Моральные нормы
Моральные нормы — это разновидность социальных норм. Это нормы, которые регулируют взаимоотношения людей, возникающие в процессе их совместной деятельности. Социальные нормы представляют собой формализованные правила поведения. В них наиболее четко и с наибольшей степенью императивности, обязательности исполнения выражаются отвечающие условиям организации общественной жизни способы взаимодействия людей. Именно поэтому функционирование социальных норм всегда предполагает соответствующие средства, гарантирующие исполнение заключенных в этих нормах предписаний. В юридической литературе в качестве элементов социальной нормы выделяются гипотеза, диспозиция и санкция. В гипотезе очерчивается круг лиц, к которым обращена данная норма, и определяются иные ограничения сферы ее действия и условий применения. Диспозиция раскрывает основное содержание нормы. Санкция выражает способ обеспечения исполнения нормы, показывает, какой мере общественного воздействия подвергнется ее нарушитель. Иногда санкция рассматривается как отдельная норма, связанная с условиями применения нормативных требований.
Многие социальные, в том числе моральные, нормы не имеют однозначно выраженной санкции. Однако их реальное функционирование в обществе все равно предполагает определенное воздействие общества на нарушителя нормы, связанное с реакцией общественного мнения, которая может быть достаточно жесткой и выражаться, например, в изоляции лица, нарушившего принятые в обществе правила поведения, в отказе от делового партнерства и т. д.
Действие социальных норм реализуется, следовательно, только в системе общественных отношений, возникающих по поводу самих этих норм. Будучи важнейшим регулятором поведения людей, социальные нормы не могут функционировать вне этой системы, охватывающей собой способы обеспечения норм и способы их закрепления в общественном сознании, позволяющей установить зависимости между реальным массовым поведением и его идеальным выражением.
В социологии под нормами поведения часто понимаются просто повторяющиеся явления во взаимоотношениях людей, проявляющиеся в массовом поведении как устойчивые реакции на поступки определенного типа. Норма в таком случае выступает просто как средство измерения, оценки соответствия поведения некоторому стандарту[1]. Такое понимание, конечно, недостаточно. Соотношение между массовым поведением и его идеальным выражением не носит характера однозначного отражения одного другим. Воздействие социальных норм на поведение людей предполагает поощрение развития позитивных и блокирование отрицательных тенденций, проявляющихся в общественной жизни. Поэтому в социальной норме не только подводятся итоги каких-то принятых черт поведения, но именно определяются такие условия деятельности людей, которые способствуют превращению желательных для того или иного субъекта нормотворчества поступков в массовое общественное явление.
Нормы в своем непосредственном виде представляют собой идеальные модели поведения. Но тогда, когда идеальное превращается в устойчивую форму коммуникации, оно, собственно, перестает быть только идеальным, а получает некоторую степень материализации и новую степень истинности. Это уже не просто соответствие образца действительности, способное, скажем, существовать в голове отдельного субъекта, а некоторое интерсубъективное отношение, взаимно разделенная ценность.
Любая социальная норма является значимой для того или иного лица, влияет на индивидуальные мотивы поведения только в том случае, если имеется отношение данного лица к другим лицам или учреждениям, обусловленное исполнением соответствующей нормы. Однако данные отношения следует, конечно, отличать от тех отношений, которые составляют предмет нормативной регуляции. То, насколько в отношениях по поводу исполнения некоторой нормы оказываются приняты во внимание смыслы отношений, подвергающихся нормативному регулированию, зависит от многих обстоятельств. Прежде всего, от состояния массового общественного сознания, от степени нравственного развития большинства членов общества. Данные обстоятельства в основном и определяют степень формализации, заключенную в том или ином конкретном способе нормативного регулирования, в той или иной конкретной норме.
Нормативное регулирование обязательно предполагает наличие мотива, связанного с исполнением нормы, вне непосредственной связи данной нормы с некоторой потребностью личности. В праве мотив исполнения нормы связан с угрозой санкции. Не исключено, конечно, что личность может следовать правовой или моральной норме на основе убеждения в ее справедливости, понимания ее общественной целесообразности. Это означает, что она переходит уже к другому — ценностному уровню саморегуляции. Но для понимания специфики социально-нормативного регулирования важно подчеркнуть, что личность реагирует на факт существования нормы даже тогда, когда не убеждена или не полностью убеждена в ее целесообразности, когда сомневается по поводу того, применима ли норма к данной ситуации. Поэтому даже в морали, где человек свободно выбирает надлежащий тип поведения, элемент формализации, факт противостояния индивиду придуманной не им нормы не может быть совершенно исключен.
Хотя в морали мотив исполнения нормы связан в основном с внутренними санкциями, основан на понимании значения выполнения долга, норма все равно противостоит здесь индивиду как нечто внешнее, она в ряде случаев требует от него жертвенного поведения, включая и необходимость пожертвовать собственной жизнью. Поэтому, решая вопрос о мотивах нравственного поведения, нельзя говорить, что они определяются какой-то особой нравственной потребностью, как это часто изображалось в литературе 70-х гг. прошлого века. В большинстве случаев не желание испытать положительные эмоции определяет необходимость нравственного поведения, а именно желание не испытывать отрицательных, т. е. не испытывать угрызений совести, чувства стыда, мучений из-за сознания невыполненного долга. На то, чтобы избежать таких негативных эмоциональных состояний, направлена упреждающая активность сознания, удерживающая личность от совершения плохих поступков.
В той мере, в какой мораль выступает как система нормативной регуляции, ее предписания реализуются именно на базе отрицательных эмоций, которых личность стремится избежать, предвосхищая возможные последствия нравственно неодобряе- мого действия. В отдельных ситуациях человек рассуждает по принципу «я не буду человеком», «я не смогу жить, если не сделаю этого» (например, оставлю другого человека в беде) или, наоборот, сделаю что-то решительно нравственно неодобряемое (например, выдам тайну врагу). Предвосхищающая роль отрицательных эмоций подтверждается известным феноменом из практики воспитания, который подчеркивал, в частности, Сухомлин- ский. Он утверждал, что ребенка ни в коем случае нельзя быстро прощать, иначе у него появляется мысль о вседозволенности, т. е. не формируется устойчивый комплекс негативных эмоций, возникающих в связи с нарушением нравственного требования. Отрицательные эмоции, обусловленные мыслью о нарушении нравственного требования, как раз и обеспечивают мотив поведения, не связанный непосредственно с какой-либо определенной личной потребностью. Что же касается положительных эмоциональных подкреплений, то они, конечно, могут сопровождать нравственно одобряемые действия, но не являются исходными стимулами их совершения.
В морали элемент формализации, однако, выражен не столь явно, как в праве. Нормы имеют здесь расширенное основание. Они аргументируются через систему ценностей и представляются в нравственном сознании общества как необходимые для нормального общежития и блага самой личности. Последнее показывает огромное значение той проблематики, которую можно было бы назвать метафизической, т. е. не связанной непосредственно с прагматическим интересом какого-либо субъекта социального управления, стремящегося более рационально организовать общественные взаимодействия людей. Но абсолютизация этого момента также может привести к неверным выводам, принизить значение формализованного, нормативного элемента поведения и в морали.
Выделение в механизмах регуляции собственно социальных норм происходит на достаточно поздней ступени общественного развития, главным образом в процессе возникновения и развития классового общества. До этого господствуют более простые правила, которые либо непосредственно закрепляют целесообразность каких-то действий сугубо производственного характера (правил обращения со средствами труда), либо регулируют сложившиеся в данной общности индивидуальные ролевые распределения.
Возникновение собственно социальных норм осуществляется двумя путями. Во-первых, это абстрагирование в содержании нормы общественного значения действия (различение этого значения с простой последовательностью операций, необходимой для достижения какого-то производственного результата). Во-вторых, формулирование социальных норм происходит в связи с необходимостью воспроизводства отношений, возникающих в результате крупных общественных разделений труда, т. е. таких отношений, которые закрепляют социальные и классовые различия между людьми. В этом случае создание социальных норм означает возникновение принципиально новой реальности, не имеющей до того каких-либо фактических природных или искусственных (накопленных опытом) производственных аналогов в действительности.
При определении социальной нормы некоторые авторы стремятся к полному исключению действий-операций, т. е. действий, определяющих технологический аспект процесса производства, из сферы социально-нормативного регулирования[2]. Последняя в таком случае ограничивается исключительно сферой субъект-субъектных отношений. Это выглядит не случайным. Ряд действий, совершаемых людьми в обществе, не имеет предметно-преобразовательной направленности, например, политическая борьба, защита определенной формы собственности. Отношение к природе представлено в таких действиях весьма опосредованно, через всю систему существующих производственных отношений, и может даже не осознаваться отдельной личностью, исполняющей какую-то конкретную норму.
С другой стороны, многие субъект-субъектные отношения появляются непосредственно в связи с предметно-преобразовательными действиями, выражают ответственные зависимости между людьми, возникающие в связи с совершением таких действий. В этом плане справедлива позиция тех авторов, которые настаивают на том, что действия-операции и действия-поступки — одни и те же действия, взятые в разных отношениях[3]. Видимо, закономерно то, что такую позицию отстаивают ученые-этики. Область распространения нравственной активности личности шире социальной. В нравственном отношении отражается не только заинтересованность в обеспечении исходных, выступающих со стороны данного способа производства форм собственности, условий бытия общественного субъекта, но и заинтересованность в существовании общества как такового, в росте всего общественного богатства и развитии личности как высшей общественной ценности. Все это заставляет более полно учитывать в мотивации нравственного поведения различные факторы, детерминирующие деятельность, в том числе уровень развития производительных сил с точки зрения осознания человеком противоречия общества и природы, а также нравственно обосновывать цели деятельности людей, порожденные стремлением разрешения данного противоречия.
Конечно, отношение людей к природе тоже является предметом правового регулирования, прежде всего тогда, когда речь идет о выполнении каких-то инструкций, правовом обеспечении организационно-технических отношений. Однако неизбежная для правовой регуляции значительная формализация взаимосвязей людей, а также цели правового регулирования, связанные с согласованием антагонистических интересов, никогда не позволяют выразить суть отношения людей к природе так широко как в моральной регуляции, предполагающей единство коренных интересов. В современных условиях правовая регуляция, правда, часто сближается с нравственной волей масс в решении глобальных проблем. Это выражает тенденцию возрастания единства коренных интересов людей, возникающих в связи с задачей предотвращения ядерной войны, экологической катастрофы, поддержания стабильного роста производства и т. д.
Более широкий, по сравнению с правом, круг общественных отношений, охватываемый в процессах моральной регуляции, а также тот факт, что нормы морали предполагают свободный выбор личности при их исполнении, определяет то, что в пределах нравственности согласование интересов людей не может быть осуществлено без учета качественной природы этих интересов. Это означает, что мораль активно влияет на формирование интересов людей, в то время как право фиксирует в основном лишь общие условия удовлетворения интересов, показывает каналы, по которым они могут быть реализованы так, чтобы избежать острых конфликтов с интересами других людей. Регулятивные функции морали оказываются, следовательно, более разносторонними. Их реализация всегда выходит за пределы воли какого-то определенного субъекта социального управления, хотя влияние последнего на моральные представления в целом тоже исключить нельзя.
- [1] Подобный взгляд проведен, например, в работе В. Д. Плахова.(См.: Плахов В. Д. Социальные нормы: Философские основания общейтеории. М., 1985).
- [2] См.: Пеньков Е. М. Социальные нормы — регуляторы поведенияличности. М., 1972. С. 46.
- [3] См.: Анисимов С. Ф. Мораль и поведение. М., 1979. С. 27—28; Бак-штановский В. И. Моральный выбор личности: цели, средства, результаты. Томск, 1977. С. 34—35.
