Этика средневекового общества
Нравственные добродетели в средневековом обществе
Особенностью средневекового общества является его иерар- хизированность. Логика восприятия мира средневековым человеком была логикой иерархии. Это отражалось в философских концепциях (например, в неоплатонизме), затем нашло отражение в христианской теологии (иерархия ангелов, иерархия, идущая от образа Христа и апостолов, иерархия служителей церкви). Иерархичность соответствовала лестнице вассалитета, отношениям мастера и учеников, купеческим гильдиям и т. д.
Каждый человек в таких условиях как бы заранее знал свое место в мире, ощущал и безропотно принимал тот «крест», который ему предстояло нести. И каждый человек, собственно, имел свою нравственность. Даже принадлежавшим к одному и тому же сословию отводилось строго определенное место в самом этом сословии, что отражалось в правилах этикета.
Этикет возник как правила уважительного отношения к королю. Но очень быстро превратился в способ фиксации статуса личности, связанного с ее сословной принадлежностью. Он стал способом выражения взаимного почтения среди равных и средством демонстрации преклонения перед тем, кто выше по происхождению, должности и богатству. Честь (однокоренные слова «почесть», «почитание») как нравственная категория, фиксирующая прежде всего именно внешние статусные условия бытия личности, стала основной мерой выражения достоинства в средневековом обществе.
Мораль горожан (мастера, подмастерья, купцы) также была строго регламентирована. Для купцов она определялась принадлежностью к различным гильдиям, для мастеров и подмастерьев — цеховой организацией, которая регламентировала всю социальную жизнь людей, занимающихся ремесленным производством. Сюда относятся условия производства, стандарты качества, регламентация времени, в течение которого можно было работать (светлое время суток), регламентация стандартов способа производства. Английский ремесленник, например, не мог производить ткань на французский манер.
Правила внутрицеховой организации жестко регламентировали, на какой период можно брать учеников, сколько их можно иметь и т. д. Понятно, что институт учеников, подмастерьев заключал в себе скрытую эксплуатацию. Учеников брали на длительный период, указанный в договоре, который заключался мастером с отцом ученика. Отец обычно принимал обязательство обеспечивать ученика одеждой; период обучения чаще всего составлял 8 лет. Кроме обучения ремеслу, подмастерье должен был демонстрировать почтение к мастеру, беспрекословно выполнять возложенную на него работу. Мастер обязывался кормить ученика и сформировать у него навыки к ремеслу. Было, однако, много случаев, когда подмастерье так и не становился мастером, в силу того, что не имея средств, не мог купить лицензию, чтобы начать самостоятельное производство. Право заниматься ремеслом покупалось у короля, или чаще — у перекупщика, который имел лицензию на весь вид данного ремесленного производства.
Цехи защищали права своих членов. Например, цех нищих защищал право обретения свободы после года проживания в городе, распространяющееся и на беглых крестьян.
Для цеховой организации также был характерен свой этикет. Он жестко регламентировал поведение людей во время цеховых собраний и во время общих обедов и празднеств, на которых, например, запрещалось напиваться, драться, проливать вина. За все нарушения полагались штрафы. Самым строгим наказанием было отлучение от цеха, что фактически означало изгнание из города.
Условия жизни крестьянских общин породили свою собственную мораль. Здесь прежде всего развивались принципы коллективной взаимопомощи, ориентированные на целесообразное выполнение производственных функций. Помощь со стороны общины требовалась, например, когда нужно было собрать урожай на поле, принадлежащем одному из ее членов. Работа по обработке поля не требовала участия всей общины, но собрать урожай в короткие сроки в одиночку было невозможно. Это и породило обычай, в соответствии с которым человек мог попросить своих соседей о помощи в сборе урожая. Такая работа выполнялась без всякого специального вознаграждения, и урожай полностью принадлежал тому, в чьем владении находилось поле. Но обратившийся с просьбой о помощи должен был накормить помогающих бесплатным обедом. Все это было очень жестко регламентировано. Взаимопомощь проявлялась также, например, при пожарах, когда потерпевшему всем миром помогали ставить новый дом, при неожиданной потере трудоспособности, связанной с внезапной болезнью и т. д. Сельская община выработала свои представления о справедливости, связанные с распределением общинных земель в зависимости от количества едоков и трудоспособных в семье. Развитая на базе общинных принципов общежития мораль оказалась настолько сильной, что долгое время сохранялась в сознании людей даже тогда, когда сельская община интенсивно разлагалась.
Особую роль в жизни средневекового общества играли перемещающиеся лица, часто лишенные определенного занятия. Их образ жизни предполагал т. н. выход за канон, за самый основной принцип организации средневекового общества, который был связан с привязкой правил поведения к территории, к своему графству, королевству, общине и т. д. Бродяжничество, по существу, означало утверждение нового типа индивидуальности, выход за рамки отведенного каждому в иерархии сословного общества место. Но перемещались, конечно, не только нищие. Постоянные группы путешествующих составляли бродячие музыканты, артисты, религиозные паломники. Все эти люди рассчитывали на проявление определенного гостеприимства со стороны городского и сельского населения, а также на определенную защиту, гарантированную правом и обычаями тех мест, в которых они находились. Обычаи, устанавливающие ответственность перед пришельцем, имели очень большое значение, особенно на ранних этапах развития средневекового общества, в организации жизни которого был очень важен общинный принцип. Община несла ответственность за поступки, совершенные на ее территории. «Если грабитель не был схвачен, то ограбленный человек может показать перед Богом все свое пропавшее, а население и градоправитель, на земле и территории которых было совершено ограбление, должны ему возместить все пропавшее»[1].
Определенную группу перемещающихся лиц составляли лишенные земельной собственности странствующие рыцари. Они в какой-то степени также выходили за рамки обычных функций рыцарского сословия. Совершение подвигов во благо всего общества стало одним из основных жизненных принципов этой группы людей. На этой почве, кроме обычной для средневекового общества добродетели верности, развивались добродетели, отражающие черты героической морали, такие, как храбрость, честь, вежливость, стремление дать защиту нуждающимся.
Разнообразием отличалась и религиозная жизнь средневекового Запада. Это выразилось в развитии монашеского движения. В отличие от восточного (черного) монашества, развивавшегося в соответствии с идеей устранения от мира, аскетического образа жизни, западное (белое) монашество реализовывало идею служения Господу через деятельность в миру.
История западного монашества берет свое начало с ордена Св. Бенедикта (530 г.). Возникновение западных монашеских организаций — рыцарских орденов — было реакцией на вовлечение церкви в коммерческую и политическую деятельности. Девизом этих орденов первоначально был призыв к евангельской простоте. Но западное монашество не устранилось от мирской жизни, а, наоборот, приняло в ней активное и весьма своеобразное участие.
Цели рыцарских монашеских организаций различались. Были нищенствующие ордена францисканцев и доминиканцев, ставившие своей целью доказать возможность жизни в простоте, не заботясь о приобретении богатств на земле. Они жили сбором подаяния (и в то же время ведали инквизицией). Были ордена, ставящие целью благотворительность, например, госпитальеры. Некоторые ордена, проповедуя ручной труд, обращались к новым видам хозяйственной деятельности, вводили трехпольный севооборот, совершенствовали орудия труда. Это было продолжением традиции, заложенной бенедиктинцами. Особое развитие ордена получили во время Крестовых походов. Мирные госпитальеры превратились в связи с выполнением высокой миссии освобождения гроба Господня в безжалостных воинов, покорителей мусульманского мира. Воинствующими монахами были тевтонцы, тамплиеры. Но среди рыцарских орденов были и совершенно удивительные интерпретации христианской религии. Например, трубадуры проповедовали любовь к Прекрасной даме как развитие одного из проявлений христианской любви. Католическая церковь на удивление легко, а точнее, с большой прозорливостью поощряла деятельность монашеских орденов, утверждала их уставы, освящала храмы. В целом, западное монашество внесло большое разнообразие в христианскую религиозную жизнь и подготовило в самом христианстве (в католицизме) инновационные тенденции.
Основной добродетелью средневекового общества стала верность. Верность человека человеку освящалась его верностью Богу. С верностью был связан сам принцип политической и экономической организации средневекового общества, построенного на отношениях личной зависимости. Но верность нельзя понимать как однонаправленное отношение, развивающееся по лестнице вассалитета лишь от низших звеньев к высшим. Сюзерен также имел обязательства пред своими вассалами, а король — перед своими подданными. В отличие от восточных деспотий, где правитель однозначно рассматривался как наместник бога на земле и в легендах сам вел свою родословную от богов, в конституционных монархиях король, несмотря на неоднократные попытки присвоить себе божественные функции, все же оставался человеком. Даже будучи всевластным правителем в своем королевстве, он находился в духовном подчинении у Вселенской церкви. В определенном смысле над ним осуществлялся внешний контроль, его действия оценивались, как справедливые или несправедливые со стороны той власти, которая утвердила за собой право говорить от имени Бога. На определенном этапе развития средневекового общества идея внешнего контроля над высшей светской властью выразилась в принципе формализации условий деятельности этой власти в рамках ее собственной организации, привела к созданию национальных конституций.
Сложная структура взаимопроникновения светской и духовной власти создавала особые условия для развития самосознания личности. Внепространственный, неантропоморфный Бог не позволял этому сознанию замкнуться в рамках национальных границ. Горизонт видения мира расширялся благодаря наличию точки отсчета, вынесенной за его пределы. Человек получил возможность сравнивать и оценивать порядки жизни в разных странах и местностях, он уже не мыслил так, как мыслил, скажем, грек, считающий именно свой полис наилучшим, или египтянин, противопоставляющий свою землю всем другим землям. Купцы, паломники, скитальцы, постоянно перемещавшиеся по дорогам средневекового мира, были носителями информации, дающей возможность сравнения.
Более того, вынесение точки отсчета, идеала совершенствования за пределы мира радикально перевернуло строй мышления человека также в том плане, что сам мир перестал рассматриваться как нечто священное и неприкосновенное. Средневековый человек уже не боялся разгневать морского бога или обидеть бога ветра. Все эти силы перестали иметь магическое значение, а напротив, стали рассматриваться как существующие ради самого человека. В христианской доктрине человек перемещается в центр творения, выходит из-под власти космических сил. Сам космос, земля, вода оказываются созданными ради человека, который один только творится Богом по его собственному образу и подобию. Уже в древнем гераклеопольском (Египет, 22 в. до н. э.) креативном мифе содержится представление о том, что бог создал воздух для того, чтобы дышали носы человеческие, землю для того, чтобы по ней ступала человеческая нога[2]. В иудейской и христианской традиции такое понимание стало доминирующим. Оно означает, что человек ставится выше окружающего его мира. Он уже не заботится о сохранении его равновесия, как пытался делать это в первобытном обществе. Он становится завоевателем мира, его покорителем, на нем лежит высокая задача направить этот мир к предустановленной богом цели развития, заключающейся в обожении всей вселенной, наполнении космоса божественной любовью.
