Ценности в валюативной матрице
Сама постановка вопроса о сущности ценностей вещей уже вызывает у некоторых авторов тревогу: такого не может быть. По их мнению, ценность всегда вне сущности вещи, она рядом с сущностью, не включается в нее и не сводима к ней. Ценность, согласно такому видению, есть самостоятельный субстрат действительности, другая сторона вещей, их свойств, отношений, состояний, функций. Трудно подобрать категорию, означающую уровень содержания действительного, на котором в вещах располагаются сущности и их ценности, но он есть, в нем ядро вещи. Действительное тогда, со всеми его составляющими, бивалентно - с одной стороны, оно вещно, обладает свойствами, соотносится с другим, находится в некотором состоянии, а с другой - ценностно. Ценность, следовательно, оказывается онтологичной, бытийствует в вещах, сама по себе является реальностью, но она не вещна, а исключительно функциональна, по-своему субстратна. В самом становлении действительного изначально закладывается бивалентность: становление сущности совпадает с вызреванием ценности. Ценность, правда, нельзя увидеть, взвесить, но ее можно измерить, а этого достаточно, чтобы всему дать цену.
Существует две основные позиции относительно природы ценности. Одна из них - та, с которой начат данный фрагмент исследования. Ее можно назвать метафизической, предполагающей естественную природу ценностей, наличие у естественных вещей, например, явлений природы, наряду с биофизической сущностью некоторое содержание действительности само по себе, которое делает биофизическое привлекательным, нужным, в конце концов - ценным.
Другая - назовем ее социально соотносительной не отрицает действительность ценного, видит в ее сущности социальное содержание: ценность сама по себе, в мире без человека, не существует. Ценности - это реалии, вплетенные в ткани отношений между людьми и вне этих отношений, вне человека или за пределами общества не существующие. Они есть то, что нужно человечеству, - но нужно не всегда и не при всех условиях. .. Не все нужно человечеству, - признаем это. Есть нейтральные вещи, есть и вредные людям. И если сегодня что-то было не нужным, а завтра оказалось нужным - это не значит, что в вещах появилась внефизиче- ская, но объективная реальность - некая внечувственная субстратная характеристика под названием «ценность». Между указанными позициями в толковании ценности идет постоянная дискуссия, начиная со времен Платона. Нам не удастся обойти обсуждение этих позиций. Мы попытаемся специфицировать ценности с точки зрения их функций в структуре валюатива и таким образом представить их как формы интерпретационной активности социального сознания, осуществляющейся как сходное, а часто - одинаковое, осмысление и оценивание мира сообществами людей. Особенность валюативного подхода к анализу сознания сообществ, о которой уже говорилось во введении и которая связана с коллажностью валюатива, состоит в том, что никакая из отдельных строчек валюатива не является, будучи взятой изолированно, достаточной для продолжительной устойчивости сообщества. Каждая из составляющих валюатива ведет себя достаточно агрессивно, стремясь занять собой все пространство возможных форм интерпретации, будучи, тем не менее, ограничиваемой своими специфическими функциями в валюативе, но по силе экспансии ценности не имеют себе равных. Часто при этом ценностное подменяется нормативным, общепринятым, идеологическим, героическим и т.д. Погружение ценностей в валюативную матрицу позволяет эксплицитно представить не только их отличия от других форм интерпретационной активности сознания, но и показать ограниченность абстрактно-ценностного подхода.
Выстраиваемый здесь валюативный подход предполагает, что именно цена вещи, необязательно количественная, определяет ее ценность. Так, современные международные организации, такие как, скажем, Европейский союз, объявляются объединенными на основе европейских ценностей; в этом поле явной интерпретацией вхождения в организацию действительно становится аксиологическая (приняли, потому что некоторое государство разделяет европейские ценности, не приняли, потому что не разделяет). Но существует и имплицитная составляющая процессов расширения таких организаций, и она детально связана уже с общими законодательством и экономикой.
Для нашего исследования особый интерес представляют концепции ценностей как обладающих собственным существованием, доминирующих над нормативным, желаемым, чувственным, делающих их должными. Только в отношении к человеку, обществу вещи становятся ценными, интересными, неинтересными, священными, высшими, низшими и т.п. Следовательно, дополнительный, ценностный, слой реальности является искусственно домысленным. «Сами по себе, - писал Шекспир в начале XVII века, - вещи не бывают ни хорошими, не плохими, а только в нашей оценке»[1] (в оригинале - в «нашем мышлении»). Существует простой критерий ценности некоторого фрагмента реальности X: это критерий необходимости X для нас в некоторых условиях. В этом суть эмпиризма в толковании ценностей. Поэтому в практике социальных превращений существует этап выяснения ценности, значимости, актуальности, перспективности, выгоды и т.п. некоторого предполагаемого проекта. Ценностью некоторый фрагмент реальности мы объявляем в том и только в том случае, если проведено специальное исследование на предмет актуальности, какой-либо выгоды, эстетической, этической или иной важности, экономического выигрыша и т.п. Такое исследование проводится точно и систематически - вплоть до расчетов. Никакого другого содержания в термине «ценность» эмпиризм не предполагает. Например, свобода для кого-то в некоторых данных обстоятельствах есть ценность, если этот некто точно знает, что она ему необходима, и знает, какова ее цена.
Панаксиологизм, согласно которому все имеет ценность, проистекает из условий нашего проживания, связанных с монетаризмом - контролем над всем социальным посредством денег, цены, капитала. На метафизическом уровне мировоззренческий провал неизбежен. Поэтому мы предлагаем умеренную, осторожно-эмпирическую позицию: ценно все то, необходимость чего обоснована принятыми в данный момент способами.
Предъявленная эмпирическая позиция совпадает с установками методологии валюативного анализа, согласно которой ценностный подход- лишь один из способов моделирования валюатива. Он не может заменить другое содержание валюативного общественного устройства. То, цена чего по расчетам и стратегической аналитике ничтожна, - неценно, ненужно, не является необходимым, актуальным и потому от этого можно воздержаться. Для эмпириста нет не просчитанных, не проверенных на цену ценностей, а к ценностям он относит не все, что имеет цену, но то, что стоит очень дорого, еще раз подчеркнем, не обязательно количественно. Тот, кто понимает ценности так, находится на позиции здравого смысла, граничащего с эмпиризмом.
На втором месте в аксиологии после проблемы природы ценностей находится вопрос их классификации - ценности сами по себе в подавляющем большинстве случаев определяются как нечто высшее (самые большие удовольствие, желание, благо; нечто абсолютное, предполагаемо возвышаемое над миром преходящих вещей, и т.п.), но они нуждаются, согласно аксиологии, и в собственной классификации, всегда выстраиваемой как иерархия. Среди таких иерархий следует особо отметить как наиболее системно изложенные иерархии ценностей, предложенные Г. Риккертом, говорившим о высших и вечных ценностях, венчающих такую иерархию, М. Шелером, подчинившим все ценности ценности божественной любви, и Н. Гартманом, построившим многомерную систему ценностей. Отметим, что и в этом вопросе для нас важно придерживаться эмпирической позиции: не может быть шкалы ценностей самих по себе, может быть шкала меры нужности, необходимости вещей, признаваемых в связи с их нужностью, необходимостью, ценными в той или иной степени при данных условиях.
Панаксиологизм, при всей абстрактности своих принципов, не утрачивает занятых однажды позиций, границы которых могут быть существенно сужены эмпирическим подходом к вопросу о природе ценностей. Для обыденного мышления привлекательнее выглядит именно панаксиологическое видение социальной реальности: казалось бы, оно дает достаточно простое объяснение сложнейшим процессам. Но, разделяя эмпирическую установку, мы покажем в главе, посвященной панаксиологической модели валюатива, непровомерность абстрактно-аксиологических экстраполяций на все виды интерпретационной активности сознания.
- [1] Шекспир У. Гамлет // Шекспир У. Избранные переводы. М.: Радуга. 1985.С. 487.
