Социально-исторические аспекты заимствования
Однако, языковой контакт - необходимое, но отнюдь не достаточное условие заимствования. Восприятие иноязычных элементов языком- реципиентом обусловлено также рядом социально-исторических, социально-психологических, социально-культурных факторов. Все это называется экстралингвистическими причинами развития языка, которые связаны не только с развитием общества, науки и техники, но и с изменениями в самих обозначаемых предметах и явлениях внелингвистиче- ской действительности.
Заимствование характерно для любого периода развития языка, но его интенсивность и содержательная сторона зависят от конкретных исторических условий. Изучение заимствований определенного временного среза позволяет восстановить для данного периода характер отношений между контактирующими народами и пути передачи лексики. Интенсивность притока новых заимствованных слов в разные периоды различна. В зависимости от конкретных исторических условий она то увеличивается, то падает. Известно, что иноязычное влияние всегда было наиболее заметно в период переустройства общества, коренных перемен, важных событий в жизни народа. Одним из таких событий стало начало эпохи Великих географических открытий. Экспансия европейских государств на территорию других континентов и последующая колонизация местного населения являлась одной из причин распространения европейских языков в колонизованных странах. Современные исследователи настаивают тем не менее на том, что языковые контакты имеют место как при непосредственных контактах народов, так и при отсутствии их, представляя при этом важную часть опосредованных контактов культур.
Заимствования могут быть связаны с развитием экономических, политических и культурных отношений между народами, военными конфликтами, сменой политической власти. Подобные события и процессы, независимо от своего положительного или отрицательного значения для общества, продолжают быть катализатором заимствования новых слов и реалий.
С другой стороны, следует отметить, что воздействие экстралингви- стических факторов осуществляется подчас довольно сложными путями. Интенсификация связей между народами не всегда сопровождается активизацией процесса заимствования.
Внешнеязыковыми препятствиями заимствования могут стать обособленное положение народа, сильные изоляционистские и националистические настроения в общественном сознании, приводящие в частности к языковому пуризму (отрицательному отношению к заимствованиям, вплоть до стремления избегать заимствования или даже очистить язык от имеющихся заимствований) [Мечковская, 2001: 111].
Внешнее влияние на язык почти никогда не оставляет общество равнодушным и нередко воспринимается носителями языка-реципиента (во всяком случае, частью из них) болезненно. Иное иноязычное слово может ассоциироваться с чем-то идеологическим, духовно или культурно чуждым.
Идеологическое неприятие заимствований характерно преимущественно для «закрытых» социумов и для относительно небольших народов, озабоченных сохранением своей этноязыковой самостоятельности. Но случается, что преобладает более терпимое отношение к внешним влияниям и, в частности, к заимствованию новых иноязычных слов.
И.Э. Клюканов формулирует вопрос таким образом: «Почему представители одних культур готовы сложить головы на коммуникативных баррикадах, защищая свой язык, а другие встречают победителей с ключами к своему царству?» [Клюканов, 2000: 70].
Наплыв иноязычной лексики в языке, естественно, должен получить и получает нормативную оценку: не вредит ли такое обилие чужой лексики самобытности языка, насколько уместны те или иные слова и термины в определенных условиях речевой коммуникации, насколько «законны» требования подыскивать к иностранным словам синонимы родного языка?
Говорящие оценивают одни и те же факты речи по-разному: одни люди, например, легко принимают новшества, другие, напротив, отстаивают традиционные способы выражения; одним нравится строгость иностранных научных терминов, а их оппоненты ратуют за самобытность специальной терминологии.
Такой метаязыковой регулятор, как оценка (сугубо человеческий фактор, особенно заметный в непрофессиональной сфере, сфере обыденного сознания) в силу остроты ее выражения и неоднородности знаков отношения является показателем того, что само оцениваемое явление детерминировано не только и не столько объективными обстоятельствами, оно не является неизбежным. Иноязычное слово, как и всякое другое, может рассматриваться как чисто техническое, структурное, объективное явление вне «человеческих измерений» и как явление субъективное. Спектр оценок «англоязычного бума» последних лет от тревожно-негативных, пессимистических прогнозов, принимающих формы страха, подозрения, отрицания до либерально-позитивных, благосклонных квалификаций в форме любопытства, скрытого восхищения и признания указывает на то, что иноязычие сегодня в большей степени выступает психологической, нежели технической проблемой.
В обществе, особенно в периоды радикальных социальных перемен и следующего за ними возбуждения лингвистических процессов наблюдается всплеск «острого отношения» к языку. Социально маркированы также факторы оценки изменений в языке его носителями. То, что воспринимается нейтрально представителями одних социальных групп, у представителей других вызывает протест или раздражение, а третьи отстаивают его как единственно возможный способ выражения. Те или иные языковые единицы могут оцениваться как символы принадлежности говорящего к определенной социальной группе.
Уровень владения и характер использования средств чужого языка с социолингвистической точки зрения может варьироваться в зависимости от социальных характеристик носителей языка (социальная дифференциация) и от условий речевого общения (функциональная дифференциация).
Современный французский язык Африки не является исключением. Для всей его системы характерна вариативность средств, обусловленная не только функционально-коммуникативными факторами, но и факторами социальными - различиями говорящих по возрасту, роду занятий, уровню и характеру образования и некоторым другим признакам (проживание в городе или сельской местности и т.д.).
В последние годы появился термин «интержаргон», которым обозначают живущий в молодежных кругах сленг, вызванный увеличением информации, получаемой на английском языке, общей модой на него и на все американское, подражанием американскому образу жизни. Жаргон этот, связанный с приспособлением английских выражений, почерпнутых главным образом из фильмов и песен, торговых проспектов и броских упаковок, к родной фонетике и грамматике, существует во многих языках и в известной мере обеспечивает даже взаимопонимание его носителей, разумеется в кругу общих интересов. Во всяком случае, он духовно объединяет молодежь одного настроения, служит средством самоутверждения [Костомаров, 1999: 132-133].
При рассмотрении заимствований с точки зрения их возникновения и функционирования в обществе с развитой социальной структурой возникает вопрос о том, какая именно социальная группа является проводником иноязычного влияния. По мнению У. Лабова, если группа не занимает господствующего положения в сообществе, то члены привилегированных групп подвергают новшество осуждению [Лабов, 1975: 225].
Во многих ситуациях использование иностранных слов не свидетельствует о знании иностранных языков и истинном увлечении чужой культурой. Неумеренное использование иноязычных слов - показатель малообразованных людей, людей с низкой речевой культурой [Копоче- ва, 2002].
С другой стороны, адекватное обращение к иноязычной лексике характеризует речь образованной, культурной части населения. В последнее время мы становимся свидетелями формирования слоя людей, получивших образование за границей, подолгу проживающих за рубежом. Многие из них хорошо владеют несколькими языками, блестяще образованы, не понаслышке знакомы с зарубежной (чаще западной) культурой и бытом. Такие люди ощущают себя одновременно и представителями своей культуры, и европейцами (двойная идентичность - этническая и цивилизационная). При анализе их речи также отмечается активное использование иностранных слов. Однако в данном случае оно является непринужденным, оправданным.
В современных социолингвистических исследованиях ориентацию говорящих на язык какой-либо одной общественной группы связывают с понятием социального престижа: чем престижнее статус группы в глазах других членов данного социума, тем вероятнее, что именно ее язык способен служить образцом для подражания [Беликов, Крысин, 2001: 103].
При рассмотрении вопроса об экстралингвистических факторах, определяющих процесс заимствования, нельзя, на наш взгляд, не учитывать специфику ситуации заимствования. В настоящее время европейские языки (в т.ч. английский и французский) широко распространены за пределами своих исторических родин, выполняя в различных странах мира функции официального общения, международных связей, национального языка, языка науки, художественной литературы и т.д.
В связи с существованием языков вне исконных территорий возникает вопрос о центральном варианте языка, его территориальных и национальных разновидностях, которые выделяются на основании собственной истории распространения и особых условий современного функционирования, отличных от условий функционирования других вариантов данного языка.
Национальные варианты языка являются не только средством общения, но также средством формирования и передачи этнического знания, средством оформления духовных ценностей народа как инструмент отправления традиционных действий и национально-специфического осмысления мира. Территориальные варианты европейских языков, распространенные в Африке, напротив, практически не допускаются в область традиционной культуры. Эта важная часть этнического самовыражения не касается территориального варианта европейского языка [см. Клоков, 2003].
Каждое сообщество, характеризующееся определенной культурой, пользуется языком специфично. Языковая картина мира (мировоззрение, находящее отражение в языке) представителей разных групп носителей того или иного языка не совпадает, что отражается на развитии самого языка и, в частности, на процессе заимствования. Так, заимствования, возникающие в результате контакта европейских вариантов английского и французского языков, по количеству, тематике, сфере употребления, особенностям адаптации значительно отличаются от тех заимствований, которые появились в ходе взаимодействия национальных вариантов Канады или территориальных вариантов Африки.
