Заимствование - ксенизм, экзотизм и варваризм

Самым изменчивым языковым компонентом, постоянно меняющимся, считается лексический состав языка. В этом изменении, связанном с обогащением языка, отражаются различные исторические периоды в развитии общества. К процессу обогащения относится, прежде всего, процесс заимствования слов из других языков.

Наряду с термином «заимствование» мы можем встретить термин «ксенизм». Ксенизм, благодаря частому использованию, - феномен, с которым надо считаться при описании любого языка. Он является проявлением постоянного контакта двух и более языков.

Л. Гилберт термином «ксенизм» обозначает «чужое» слово или неизвестное или редкое явление, употребление которого сопровождается металингвистическим знаком, как-то, дескриптивной парафразой или сноской внизу страницы, если речь идёт о написанном тексте. При этом Л. Гилберт утверждает, что ксенизм не имеет ничего общего с заимствованием [Guilbert 1975:96].

Луи Деруа в своей работе указывает на следующие различия между заимствованиями и ксенизмами. Он пишет, что с точки зрения использования языка в определённый момент истории, т.е. синхронии, общее заимствование представлено с многочисленными нюансами. Можно выделить две категории: ксенизмы или перегрипизмы - слова чужого языка, иногда цитируемые, и собственно заимствования, или слова, окончательно ассимилировавшиеся. Также он указывает на то, что невозможно провести чёткую границу между двумя данными категориями. Их использование меняется не только в связи со временем, но и включает в себя некоторую туманность, нечёткость, которая не выносит тирании нормативной грамматики.

Автор признаёт, что существуют различия между перегринизмами, не поддающимися ассимиляции и сохраняющими вид чужих слов, и словами, окончательно адаптировавшимися, то есть настоящими заимствованиями [Deroy 1956:224]. Он понимает слабые места своих трактовок понятий заимствование и ксенизм и поэтому начинает главу, посвящённую «смешанным языкам»: «мы имеем право говорить не о заимствовании, а о смешении языков» [там же:356].

Исходя из изложенных выше определений ксенизма, представляется необходимым отметить, что это понятие неразрывно связанно с понятием экзотизм и варваризм.

Согласно мнению Т.В. Новиковой, экзотизмы - это такая иноязычная лексика, которая привлекается для описания жизни другого народа, его быта, культуры, обычаев и т.д. [Новикова 2003:36]. Основу экзотической лексики составляет лексика этнографическая. К экзотической лексике относятся названия денежных единиц (англ, dollar - рус. доллар - нем. der Dollar); названия людей по роду занятий (бобби - прозвище полицейского в Англии); названия жилищ (вигвам - индейский вид жилища); названия блюд и напитков (пудинг - английское блюдо); названия учреждений (парламент - орган власти в Англии). Основная смысловая и стилистическая функция экзотизмов - создание «эффекта присутствия» при описании жизни других народов [Лекант 2001:185].

Вопрос о так называемой «экзотической лексике», или «экзотизмах», неизменно привлекал внимание исследователей. Этой проблемой занимаются такие учёные как Л.П. Ефремов, Л.П. Крысин, Р.М. Бутин, В.Ю. Мартинек, А.Е. Супрун и др.

Как пишет Сешан Шармила, экзотизмы традиционно выделяются по логико-понятийному принципу (в терминологии А.А. Реформатского -это «варваризмы»; по определению Е.М. Иссерлина, О.А. Нечаевой,

Л.В. Аникиной - «этнографизмы» С. Влаховой, С. Флорика, Д.Б. Бегее-вой «реалии» [Сешан 2005:58].

Так, по утверждению А.Е. Супруна, различная степень освоенности экзотизмов колеблется от полностью освоенных до практически неосвоенных языковой системой [Супрун 1958:52].

По мнению Л.П. Ефремова, экзотизмы - это явление речи, а не языка; оно мотивировано тем, что слова не могут заимствоваться раньше, чем заимствованы сами предметы и понятия [Ефремов 1973].

Как указывает Ш. Сешан, граница между заимствованиями и экзо-тизмами в последнее время стала более подвижна. Экзотизмы, как и любые другие иноязычные слова, вначале относятся к речи определённого лица, автора, но по мере усвоения они могут стать необходимой частью словарного состава принимающего языка. Так, например, обстояло дело с такими словами как: бизнес, бестселлер, гангстер, супермаркет и др.

Т.В. Баранова говорит о том, что между заимствованными словами, с одной стороны, и экзотизмами с другой, всё-таки существуют структурные и функциональные различия.

Так, заимствованные слова представляют собой факты языка: помимо того, что они связаны с лексико-семантической системой языка, можно более или менее точно определить состав и число заимствованных слов, большая часть которых лексикографически зафиксирована. Появление в тексте заимствованного слова, т. е. слова, обладающего определённым лексическим значением, не тождественным значению исконного слова, вызывается необходимостью, вытекающей из коммуникативной функции языка.

Иначе дело обстоит с экзотизмами. Они представляют собой, по существу, незамкнутую группу слов. Их употребление обусловлено тематикой, необходимостью описания быта, обычаев той или иной страны. Экзотическая лексика, в отличие от заимствованных слов, не теряет ничего или почти ничего (ср. графический облик) из черт, присущих им как единицам того языка, которому они обязаны своим происхождением. Они не принадлежат подобно заимствованиям системе использующего их языка, не функционируют в нём в качестве более или менее прочно связанных с лексическим и грамматическим строем этого языка единиц.

Однако иногда можно говорить о словах, занимающих промежуточное положение, что указывает на отсутствие четкой границы между рассматриваемыми разрядами иноязычной лексики. Так, например, экзотизм с заимствованием самого предмета (или обычая и т.п.), им обозначаемого, также может превратиться в заимствованное слово [Баранова 2003:27].

Итак, можно вслед за Т.В. Барановой и Ш. Сешан, сделать вывод, что граница между заимствованным словом и экзотизмом может стираться вследствие различных семантических и функционально-речевых причин. И хотя экзотизмы могут сохранять в своей структуре какие-то иноязычные признаки и не столь широко использоваться в системе принимающего языка, но они, по мнению Э.Б. Турдуматовой, с которой мы позволим себе согласиться, удовлетворяют всем правилам, по которым иноязычное слово может считаться заимствованным [Турдуматова 2003:17].

Несогласованность мнений лингвистов наиболее ярко прослеживается в описании варваризмов. Впервые этот термин был зафиксирован в словаре Ф. Поликарпова в 1704 году, и по сей день он широко используется в современной лексикологии.

Варваризм - иностранное слово или выражение, не полностью освоенное языком и воспринимаемое как чужеродное, как нарушение общепринятой языковой нормы. С течением времени это слово может либо выйти из обращения и забыться, либо получить хождение в ограниченных сферах, либо стать широко употребимым. Практически все иностранные заимствования сначала проходят стадию варваризмов. При этом возможны варианты - сохранение графической формы, взятой из родного языка, или графическое оформление по правилам нового языка (в последнем случае длительное время могут сосуществовать равноправные варианты написания). В истории литературного языка обычно сменяются эпохи усиленного его насыщения варваризмами и эпохи борьбы с ними. Первые свидетельствуют об усвоении форм иноязыко-вой культуры теми группами людей, достоянием и орудием которых является литературный язык; другие - о начале самостоятельного культурного творчества этих групп (например, усиленное насыщение варваризмами речи русского дворянства в первой половине XVIII века и усиленную борьбу с ними - во второй его половине).

Как утверждает Н.Ю. Суворкина, варваризмы в отличие от экзотиз-мов, не имеют строгой национально-территориальной закреплённости и не всегда называют явление самобытное, национальное. Автор выделяет следующие тематические группы варваризмов: названия газет и журналов; название театров, музеев, архитектурных памятников, принятые в стране обращения, и другие [Суворкина 2005:45].

По мнению Т.В. Новиковой, в связи с увеличением пласта заимствований отмечается необычайная разнородность обозначаемых термином «варваризм» заимствованных явлений [Новикова 2003:42].

Сейчас во многих лингвистических работах разрабатывается конкретизация стадий освоения заимствований, и понятие «варваризм» сужается. Адаптационный параметр теперь уже включает в себя несколько противопоставлений варваризмов и других терминов по степени освоенности соответствующих языковых единиц. Однако все лингвисты едины во мнении, что этим термином обозначаются слова, не освоенные языком, не вошедшие в язык. Эти слова, как правило, отсутствуют в словарях, передаются не только в русскоязычной, но и в иноязычной графике и характеризуются низкой частотой употребления.

Для нас представляется особенно интересной теория Н.С. Араповой, которая рассматривает варваризм, как графически неосвоенное заимствование и как этап освоения иноязычного слова, которым может характеризоваться и экзотизм, - «экзотизм может фиксироваться в тексте как варваризм» [Арапова 1989:10].

Т.В. Баранова пишет о спорном выделении такого понятия как варваризм, так как слова, не освоенные в заимствующем языке ни в одном аспекте, не могут принадлежать словарному составу заимствующего языка, и представлены только в устной речи; не входят в систему письменного литературного языка [Баранова 2003:31].

Различие между варваризмами и ксенизмами заключается в том, что первые имеют синонимы в языке-реципиенте, вторые обозначают явления, объекты, существующие только в стране-источнике и отсутствующие в принимающем языке. Следовательно, ксенизмы обладают большей степенью новизны.

Из всего вышесказанного, мы делаем вывод, что понятие «ксенизим» синонимично с одним из значений термина «варваризм», а именно - это иноязычное слово, употребляемое при описании чужеземных обычаев, особенностей жизни и быта для придания изложению местного колорита [Ахманова 2007:70]. Эту же функцию выполняют и экзотизмы. Можно сделать вывод, что варваризм, экзотизм и ксенизм отличаются только степенью освоенности в принимающем языке. Поэтому, правомерно говорить о том, что в принципе все эти три понятия синонимичны. Что касается проблемы отношения этих понятий к понятию заимствование, то мы согласимся с мнением Э.Б. Турдуматовой, о том, что они вправе считаться заимствованиями, так как основное их отличие заключается в степени освоения данных слов в принимающем языке. Степень освоения, в свою очередь, является подвижным явлением, изменяющимся в определённых языковых условиях.

Как указывает Т.В. Новикова, широкие адаптационные границы эк-зотизмов (от полностью усвоенных до неосвоенных) и функциональные параметры ксенизмов и варваризмов (калористическая функция), а также возможность объединения применительно к одному слову двух параметров, позволяют сделать вывод, что слово, употреблённое функционально как экзотизм, в адаптационном плане может быть варваризмом или ксенизмом [Новикова 2003:49].

Исходя из вышеизложенного, мы думаем, что следует противопоставлять термины «ксенизм» и «варваризм» по критерию освоенности, используя параллельно для более точной, двуплановой классификации заимствований без противопоставления их «экзотизмам». Итак, мы можем говорить о том, что ксенизмы, экзотизмы и варваризмы относятся к понятию заимствование, хотя и имеют ряд своих особенностей, что и вызывает интерес современных исследователей.