Льюис и «люди 20-х годов»

20-е годы — самая плодотворная полоса в жизни Синклера Льюиса. В то время появилась «большая четверка» его романов, принесших ему мировую известность: «Главная улица» (1920), «Бэббит» (1922), «Эроусмит» (1925), «Элмер Гентри» (1927). В них писатель выступил как обличитель «американского образа жизни», и дух бунта, их одушевлявший, отвечал тем настроениям недовольства, которыми были охвачены в ту пору широкие слои американской общественности и прежде всего радикальная интеллигенция. «Двадцать лет тому назад были бы невозможны книги такого типа, как «Элмер Гентри» и «Эроусмит» Синклера Льюиса»¹, — заметил как-то Горький, внимательно следивший за творческим развитием американского романиста. Автор «Бэббита» был для Горького одним из тех «талантливых литераторов Европы и С.Ш. Америки», которые, «единодушно порицая условия жизни капиталистического государства, прекрасно видят, как буржуазная действительность мучает и уродует человека»².

И действительно, особенности романов Льюиса 20-х годов, их своеобразие можно понять, лишь рассматривая их на фоне американской литературы этого периода.

...Послевоенная Америка. Это ветераны в серых хаки, демонстрации безработных, горящий крест ку-клукс-клана на Юге, охота на «красных». Это Джон Рид, потрясенный десятью октябрьскими днями, несущий от митинга к митингу слова правды о новой России. Это серые шеренги пикетчиков на улицах городов, парализованные стачками железные дороги и заводы. Это броские заголовки газет со словами: «Советы», «большевики», «коммунизм».

Пройдет несколько лет, революционная волна спадет, настанет эпоха временного «просперити» (1924—1929), Льюис напишет об этой поре статью «Самодовольная Америка». Но в те первые послевоенные годы Америка в немалой степени была недовольной!

В целом литература 20-х годов в США прошла под знаком бунта: им определялся пафос творчества целой плеяды мастеров критического реализма — «людей 20-х годов». По словам либерального литературного критика Ван Вик Брукса, в ту пору в литературных кругах любили цитировать крылатые слова А.П. Чехова о писателях, стучащих молоточками в совесть человечества³. Все острее писатели ощущали потребность в совместных действиях и выступлениях. В 1922 году вышел объемистый сборник статей «Цивилизация в Соединенных Штатах» под редакцией журналиста Гарольда Стирнса; он словно бы аккумулировал в себе критические настроения американской либеральной интеллигенции. Среди авторов статей были известные критики и публицисты Генри Менкен, Ван Вик Брукс, Льюис Мамфорд, Джордж Джин Натан и другие, заявлявшие о своей решимости высказать «правду об американской цивилизации, такой, какой мы ее видим». В сборнике шла речь о положении дел в театре и живописи, науке и литературе, художественной критике и университетском образовании. Его участники единодушно констатировали удручающий контраст между громкими декларациями и весьма неприглядной буржуазной практикой, духовный голод и регламентацию эмоциональной и эстетической деятельности общества. В статье Ван Вик Брукса «Литературная жизнь» говорилось о том, сколь неблагоприятна долларовая цивилизация для прогресса художественного творчества: «Наш американский писатель подобен Самсону, которого филистимляне сковали медными цепями; он стремится к тому, чтобы сбросить эти цепи и иметь возможность освоить окружающий мир»⁴.

Октябрь и мировая война, породившие тревогу, позволили наиболее дальновидным писателям с особой ясностью и остротой разглядеть пороки и язвы буржуазной Америки.

Драйзер с его бальзаковской хваткой и суровой объективностью пришел в «Американской трагедии» (1925) к мысли об антигуманности буржуазной системы. Шервуд Андерсон, словно погружавшийся в тайники человеческих душ, изображал смутные томления, метания и неприкаянность «маленьких людей» американского захолустья. Эптон Синклер, художник отчетливо публицистического, даже «социологического» темперамента, избрал предметом своей интенсивной критики Америку корпораций и монополий, подчиняющих своему диктату политику и религию, искусство и университетское образование. Уильям Фолкнер в своей особой, красочной и сложной манере воссоздавал исполненный мучительных страстей мир американского Юга. В своих первых книгах, мужественных и лиричных, Эрнест Хемингуэй передал трагическое мироощущение «потерянного поколения», тех, кто прошли горнило мировой войны и ощутили свою неприкаянность в мире торжествующих дельцов.

Что же отличало позицию Синклера Льюиса среди писателей, людей 20-х годов, или «великого десятилетия»?

Его романы невольно вызывали в памяти выступления «ма-крейкеров»⁵. Это было начало 900-х годов, когда поднялась волна движения против засилья монополий и трестов и в широких слоях общества нарастала жажда перемен. Знаменитая статья Линкольна Стеффенса «Дни Твида в Сен-Луи» (1902), выставившая на всеобщее обозрение коррупцию в городском муниципалитете и полиции, явилась сигналом к долгожданной фронтальной атаке на болезни и язвы общества. В это движение включились журналисты, социологи, историки, эти, как их кто-то окрестил, «пресс-агенты реформизма». Массовые, популярные журналы «Мак Клюр мэгэзин», «Космополитэн», «Эврибоди», «Арена», чутко реагируя на вызовы общества, щедро предоставляли свои страницы застрельщикам разоблачительной кампании.

«Разгребатели грязи», действуя как социологи и расследователи, занялись расчисткой авгиевых конюшен американского капитализма. Их атака развертывалась широким фронтом, зачастую «раз-гребательские» статьи «выстреливались» целыми сериями, будучи направлены в одну конкретную цель. Это были, как правило, добротно документированные, оснащенными конкретными наблюдениями, цифрами, документами свидетельства о продажности, мошенничестве и противозаконных махинациях большого бизнеса. «Разгребатели», как правило, устранялись от негодующих комментариев, полагаясь на неотразимую силу умело подобранных фактов. Американцы, привыкшие к общим риторическим предвыборным эскападам профессиональных политиков по адресу некоей безымянной коррупции и казнокрадства, на этот раз услышали о совершенно конкретных преступлениях и преступниках.

Каждый из «разгребателей» облюбовал свою определенную область. Линкольн Стеффене, тяготевший к научному, строго документальному репортажу, изобличал политическую коррупцию, влияние денежных мешков и «столпов общества» на представительные органы самоуправления. Ида Тарбелл предала гласности грабительские методы нефтяной империи «Стандарт Ойл». Рей Стандард Бейкер одним из первых в американской литературе вывел фигуру продажного профсоюзного лидера. Дэвид Грехем Филиппе, автор сенсационной серии «Измена в сенате», сделал достоянием гласности продажность отцов-законодателей, подкупленных могущественными корпорациями. Сэмюэл Хопкинс Адамс на страницах «Кольерса» в цикле, броско озаглавленном «Великий американский обман», знакомил своих соотечественников с тем, каким бесстыдным жульничеством являются многие «патентованные» лекарства. В очерках Томаса Лоусона «Взбесившиеся финансы» обнажались те махинации дельцов на бирже, которые приводили к разорению тысяч держателей акций. Джордж Кибб Тернер обнаружил новую разновидность бизнеса, извлекавшего прибыль из карточной игры, салунов, торговли «живым товаром» и тайной продажи наркотиков. От «макрейкеров» не укрылись ужасы детского труда, факты линчевания, темные дела в страховых компаниях, преступное пренебрежение техникой безопасности на сталелитейных заводах, использование в качестве новоявленных рабов заключенных, фальсификация пищевых продуктов, альянс между полицией и уголовниками...

«Разгребательство» затронуло не только журналистику. Пафос обличения вдохновлял и писателей, находившихся под влиянием натуралистической доктрины; об этом свидетельствовали и «Спрут» Норриса, и сенсационные разоблачения Эптона Синклера в «Джунглях», «Менялах», «Столице», и некоторые публицистические выступления Джека Лондона («Гниль завелась в штате Айдахо»).

Деятельность «разгребателей» находила благодарный отклик у соотечественников. Вернон Льюис Паррингтон писал по этому поводу: «Ум и совесть Америки были взбудоражены так сильно, что в стороне не остались даже самые низкие, инертные слои общества... Наступило время тщательной уборки, когда снимают старую паутину и начинают стирать пыль, толстым слоем лежащую на старинной мебели»⁶.

При этом «разгребатели» гораздо уверенней чувствовали себя в диагнозе болезней, нежели в методах их лечения. Здесь они не выходили за пределы буржуазно-демократической процедуры: агитировали за расследования, реформы, не посягая на саму Систему. В итоге некоторые необходимые реформы были осуществлены. В канун Первой мировой войны движение «разгребателей» выдохлось. Но сама их традиция не умерла, ибо не были изжиты те органические пороки «американского образа жизни», на которые они метко указали.

Синклера Льюиса, словно бы аккумулировавшего критико-бунтарские настроения послевоенного десятилетия, сближали с «раз-гребателями» пристрастие к социологической разработке материала, боевой дух и приверженность к фактографии. Как и они, он был сильнее в критике, нежели в положительной программе. Он словно бы обозревал «макрейкерским» взором огромную панораму американской жизни и шаг за шагом, с неутомимой методичностью высвечивал одну за другой разнообразные ее сферы. И подобно тому как в былое «макрейкерское» время выход «разгребательских» серий становился сенсацией, так и лучшие романы Льюиса будоражили умы, вызывали бурный отзвук.

Однако было бы несправедливым видеть в льюисовской прозе лишь «беллетризированную социологию», равно как и представлять его романы лишь как иллюстрацию к «макрейкерской» тематике. Как художник Льюис, конечно же, неизмеримо шире и богаче «разгребателей»; добавим, что в его романах американская жизнь представала в особом, сатирическом освещении.

Синклер Льюис был и остается самым значительным после Марка Твена американским сатириком. Автор «Гекльберри Финна» запечатлел эпоху, когда эта долларовая цивилизация еще складывалась, у раннего Твена оптимизм еще нерастрачен, его смех жизнерадостен и раскатист, его шутка порой груба, он тяготеет к гротеску, карикатуре, резкому преувеличению.

Льюис показывает американский образ жизни в сложившихся, закрепленных социально-бытовых формах, а за внешне благопристойной оболочкой чувствует пустоту и мертвенность буржуазной культуры. Не обладая неукротимой твеновской фантазией и силой воображения, Льюис не стремится к повышенной сатирической выразительности. Он, как правило, остается на почве фактической достоверности, документальности, внешнего правдоподобия, прибегая лишь к различным видам иронии, пародии, стилизации.

Романы Льюиса 20-х годов демонстрируют результаты, к которым приводит действие всеобъемлющих законов купли-продажи. Они распространяются не только на материальную, но и духовную сферу; в итоге продукты творческой деятельности превращаются в товар, да и сами творцы «овеществляются», стандартизируются.

В его романах 20-х годов мы почти не находим картин нищеты, изображения «дна» общества, его герои по большей части вполне благополучные люди. Над ними не довлеет материальная нужда. Но они порабощены духовно.

Синклер Льюис в Америке в послевоенное десятилетие, наверное, одним из первых в мировой литературе дал художественный образ того, что сегодняшние социологи и философы определяют ставшими столь привычными терминами: «массовое общество», «массовая культура», «отчуждение» и «дегуманизация личности». Процессы эти, пока еще в ранней стадии формирования, уже провидели наиболее дальновидные из соотечественников Льюиса еще в конце прошлого столетия. Уолт Уитмен в «Демократических далях» прямо заявил, что при «беспримерном материальном прогрессе общество в Штатах искалечено, развращено, полно грубых лицемерий и гнило», поскольку нажива стала «современным драконом». Уитмен приходил к такому пессимистическому выводу: «Я утверждаю, что, хотя демократия Нового Света достигла великих успехов в извлечении масс из болота, в котором они погрязли, в материальном развитии, в достижении обманчивого, поверхностного

культурного лоска, она претерпела банкротство в своем социальном аспекте, в религиозном, нравственном и литературном развитии»⁷.

С тех пор эти соображения будут повторяться многими американскими писателями. Линкольн Стеффене, лидер «разгребателей», в своей книге «Позор городов» (1904) приходит к выводу, что все сферы национальной жизни: будь то политика или медицина, журналистика или юриспруденция — превратились в отрасли бизнеса. «Дух коммерции, — доказывал он, — это дух профита, а не патриотизма, кредита, а не чести, личного обогащения, а не национального процветания, торговли и сделок, а не принципов»⁸. Поистине «подгнило что-то в Датском королевстве»!

Лучшие романы Синклера Льюиса доказывают справедливость этих слов.

Впрочем, автор «Бэббита» не только по-своему фиксирует разрыв между материально техническим прогрессом и оскудением духовной жизни в Америке. От его взора не ускользает внутренняя стерильность господствующей цивилизации.

Все это определило своеобразный колорит романов Синклера Льюиса 20-х годов.

Уже упоминавшийся В.Л. Паррингтон, вообще тяготеющий к наглядно-афористическим формулам, нашел точные, справедливые слова для их оценки. «Все эти живо написанные страницы повествуют о поступках автоматов — не живых людей, а их подобий, нарисованных правдиво, говорящих удивительно реалистическим языком, необычайно жизненных и тем не менее представляющих лишь пустые оболочки, лишенные жизни, веры и надежды, творческой энергии, оболочки, которые даже сами не знают, что они уже давно мертвы»⁹.

Любопытно, что в год появления знаменитого льюисовского «Бэббита» известный поэт-модернист Т.С. Элиот в поэме «Полые люди» (1922) написал: «Мы полые люди, трухой набитые люди». Образ «полых людей» у Т.С. Элиота был выражением его модернистского неверия в человека вообще, признанием кризиса духовных ценностей, который воспринимался им как всемирный заказ цивилизации. У Синклера Льюиса мы видим длинную череду «полых людей», но не по-элиотовски абстрактных, а конкретных, вписанных в социальную структуру людей с крайне скудным духовным миром. Их пустота — отражение пустоты буржуазной цивилизации.

Этот собственнический мир тщательно маскировал свою духовную немощь, он словно пытался приободрить себя с помощью разного рода идеологических ореолов и мифов — о равных возможностях, свободе творчества, американском успехе и т.д. В своих лучших романах Синклер Льюис энергично развенчивал эти мифы.

зо