ВОЕННО-КОРПОРАТИВНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ -ХРАНИТЕЛИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ РУССКОЙ АМЕРИКИ

Неоценимую роль в сохранении отечественного историко-культурного наследия в Русской Америке сыграла военная эмиграция, благодаря которой было создано большинство наиболее значимых музейных и архивных собраний российского зарубежья в США и Канаде.

В общей массе российской эмиграции в Северную Америку в конце XIX — начале XX в. военнослужащие составляли достаточно незначительный процент^[1]. После окончания Гражданской войны в России 1917—1922 гг. большинство ее участников осело в Югославии, Болгарии, Франции и ряде других европейских стран, а также в Китае. Центр военно-морской эмиграции в течение ряда лет существовал в Северной Африке (Тунис). В США и Канаду в течение 1920—1930-х гг. по одиночке и группами в результате вторичных миграций прибывали представители российского офицерского корпуса, однако их численность была несопоставима с белоэмигрантским военным анклавом в Европе. В то же время, формирующийся военный мир Русской Америки продемонстрировал свойственный данной социально-профессиональной группе российского зарубежья высокий уровень корпоративности и социальную активность, направленные на взаимную поддержку и на сохранение традиций профессиональной культуры.

Военные эмигранты первой волны в Северной Америке составляли неотъемлемую часть послереволюционной эмиграции, их интересовали те же вопросы и проблемы, что и российских эмигрантов в Европе и Харбине, что нашло отражение в эмигрантской периодической печати и в других источниках. Они создавали собственные институциональные центры, аналогичные европейским, и выдвигали из своей среды общественных лидеров. В частности, после окончания Гражданской войны в США переселился А.П. Будберг, который в 1924—1945 гг. являлся председателем Общества русских ветеранов Великой войны в Сан-Франциско.

Формирование институциональной основы культурно-просветительной деятельности российской военной эмиграции началось уже на самом раннем этапе, в 1920-е гг., и продолжалось вплоть до 1970-х гг., главным образом, в рамках офицерских обществ и союзов. Культурно-просветительная деятельность русского военного зарубежья в США и Канаде в целом продолжала дореволюционные военно-просветительные традиции и своей важнейшей целью ставила сохранение высококвалифицированных кадров российских военных в условиях эмиграции. Несмотря на отдаленность от военно-политического центра зарубежной России, военная эмиграция в США и Канаде в межвоенный период пыталась действовать в русле идеологии «белого дела», предусматривавшей сохранение воинской организации и готовность к возобновлению вооруженной борьбы с большевизмом. Идейная концепция военного мира зарубежной России предусматривала также сохранение воинских реликвий, наград, полковых летописей, военных песен и маршей, изучение военной истории России и популяризацию ее героики от эпохи борьбы с монголо-татарским нашествием на Русь до событий Гражданской войны 1917—1922 гг., прославление великих русских полководцев — А.В. Суворова, М.И. Кутузова, Д.А. Скобелева и др.

Российская военная эмиграция в Северной Америке в 1920— 1950-е гг. характеризовалась высокой коммуникативностью в рамках корпоративного сообщества, стремлением поддерживать дружеские связи со своими соратниками в Европе и странах Тихоокеанского региона. В частности, военная эмиграция в США и Канаде получала из Европы «Русский военный вестник», «Часовой» и другие журналы, популярные в русском зарубежье^[2]. В «Сведениях о жизни РОВС» за 1929 г. отмечалось, что «несмотря на тяжелые условия существования, жизнь военных организаций продолжает развиваться».^[3] Военная эмиграция в США поддерживала связи со своими организационными и научнопросветительными центрами в Европе. В частности, лекции по военным вопросам читал в США профессор генерал Н.Н. Головин — создатель и руководитель Высших военно-научных курсов в Париже и Белграде^[4]. Российские воинские общества и союзы в рамках военно-научной и просветительной активности уделяли большое внимание комплектованию библиотек по военной и исторической тематике^[5].

Наряду с РОВС в Северной Америке существовали структуры Корпуса императорских армии и флота (КИАФ), который объединял российских военных эмигрантов, придерживавшихся монархических легитимистских взглядов («кирилловцев»). Члены КИАФ в США нередко состояли в монархических организациях, таких, как «Союз единства Руси» и др.

В рамках военного мира Русской Америки в 1920—1950-е гг. происходило определенное социальное нивелирование, когда в одном обществе могли оказаться как представители бывшей аристократии и генералитета, так и рабочие, шоферы и др. В частности, высокий уровень корпоративности сохраняли воспитанники кадетских корпусов, независимо от социального статуса приобретенного в Америке. Кадетское объединение устраивало балы-концерты, издавало журнал «Однокашник», проводило сборы денег и вещей в помощь инвалидам, престарелым, безработным кадетам и их семьям. 2 февраля 1929 г. состоялся Первый бал объединенных корпусов, отмеченный в печати как «первый русский широко семейный вечер» в Нью-Йорке. Эта особенность объяснялась опять-таки тем, что равное право присутствия на празднике имели, благодаря кадетскому братству, и великий князь Александр Михайлович и рабочие с завода Сикорского^[6]. Мероприятие имело большой общественный успех, заготовленных билетов не хватило на всех желающих. В концертном отделении выступала талантливая певица Жанна Пальмер-Судейкина (жена художника С.Ю. Судейкина)^[7].

Большим авторитетом в русской колонии пользовалось Общество ветеранов Великой войны в Сан-Франциско, созданное 26 мая 1924 г. Его первым председателем был избран бывший военный министр правительства адмирала Колчака генерал-лейтенант Генштаба барон А.П. Будберг. Затем Общество возглавляли генерал-майор Ф.А. Пучков (1946—1953), генерал-майор П.П. Петров (1953—1962), генерал-лейтенант В.К. Витковский (1962—1964), полковник Б.И. Попов (1964—1970), поручик А.В. Усков (1970—1985), В.И. Кухтин (с 1985 г.).

Первоначально Общество располагалось в маленькой комнате в подвале Троицкого собора. «Канцелярию секретарь носил в карманах, также при себе хранил кассу Общества первый казначей Н.А. Протопопов. Возник и «Вестник» Общества. Всю работу вел в своей квартире редактор А.А. Тихонравов. На чашку чая собирались у председателя Общества. С помощью г-жи Пироговой Общество получило возможность собираться для докладов и собраний в комнате при Международном институте»^[8]. К 1926 г. в Обществе состояло 60 человек. Среди членов общества были консул Н.В.Богоявленский, князь А.В. Голицын, Т.Ф. Скрипкин, А.Я Телицын, Н. Богомолец, Г. Думбадзе, А. Покровский^[9].

Деятельность Общества заключалась в издании «Вестника», устройстве «чашек чаю» и театрально-музыкальных вечеров. Например, 5 июня 1926 г. состоялась постановка пьесы Писемского «Ветеран и новобранец», танцы и лотерея^[10]. Общество имело свое собрание (оформленное по образцу дореволюционных офицерских собраний) и библиотеку. Члены Общества ветеранов интересовались не только военными и общественно-политическими вопросами: в марте 1927 г., например, Л.К. Турецким был прочитан вызвавший большой интерес доклад «О возможности сельского труда для русских эмигрантов в Калифорнии»^[11]. Часто тематикой докладов было положение в СССР. Общество поддерживало дружеские отношения с организацией Американских легионеров и Американским обществом русских офицеров резерва.

Целенаправленные усилия организаторов Общества дали свой положительный результат. «Интенсивно велись доклады. Началась работа специальных курсов генерала Головина. Начало библиотеки Общества положил председатель, подарив около трехсот томов, среди которых были ценные военные труды. Были и другие пожертвования. Нашелся и преданный делу библиотекарь С.С. Смольянинов. К концу 1928 года библиотека насчитывала 1000 томов. Еще общим собранием в 1925 году было постановлено библиотеку не продавать, а при ликвидации Общества передать ее какой-либо русской эмигрантской организации. Библиотеке было присвоено название: «Библиотека имени генерал-лейтенанта барона Будберга» — благодарность Общества основателю библиотеки».^[12]

В 1920-х гг. Общество ветеранов Великой войны в Сан-Франциско поддерживало постоянную связь с аналогичной организацией в Сиэтле (штат Вашингтон), но позднее контакты прекратились. Данное общество также являлось одной из достаточно активных эмигрантских организаций, занимавшейся устройством благотворительных балов и лотерей. В частности, 22 мая 1926 г. им был проведен вечер в помощь инвалидам^[13].

В 2005 г. Общество русских ветеранов Первой мировой войны в Лос-Анджелесе (The Society of Russian Veterans of the First World War in Los Angeles) отметило свой 80-летний юбилей. Общество было основано 17 октября 1925 г. группой из 16 офицеров во главе с генералом А.И. Ка-лишевским, который возглавлял организацию в течение трех лет. Затем его сменил генерал П.Н. Веселовский, находившийся на этом посту до своей кончины в 1941 г. В 1940—1970-е гг. Обществом руководил полковник Д.М. Неклютин. Общество регулярно устраивало военно-научные доклады, вечера, благотворительные концерты в пользу военных инвалидов и др., на которые приглашались известные ученые, деятели искусства и культуры и т.п.

В 1920 — середине 1950-х гг. деятельность Общества была сосредоточена на оказании гуманитарной помощи русским военным инвалидам во Франции, Болгарии и других странах: на эти цели было собрано и потрачено более 30 тыс. долл. После Второй мировой войны Общество оказывало содействие российским беженцам, прибывавшим в Соединенные Штаты, а также направляло посылки с одеждой и продуктами в лагеря «ди-пи» в Европе. За все время существования общества в него входило около 300 человек, в 1950 г. в его составе насчитывалось 106 членов, в 1970 г. — 47, включая одного из основателей — полковника К.А. Лисицына.

В большинстве городов США и Канады, где существовали русские колонии, в 1926 г. прошли благотворительные мероприятия и сборы по случаю проводившегося в российском зарубежье международного «Дня русского инвалида». В Нью-Йорке организатором акции стал временный комитет, действовавший под эгидой РОВС.

По инициативе Русского национального объединения в Монреале также был образован Комитет помощи инвалидам, главной задачей которого стала подготовка «Дня русского инвалида» в мае 1926 г. Председателем Комитета был избран Д.Г. Тер-Асатуров (бывший чиновник особых поручений министерства финансов в США), его заместителем — П.Н. Константинов^[14].

Кульминацией благотворительной акции в США стал концерт в пользу русских ветеранов мировой войны 22 мая 1926 г. на броненосце «Иллинойс», устроенный по инициативе В.А. Леховича, Филиппова и др. В программе принимали участие Иванцов, Плевицкая, Твардовская, Султан-Гирей и др. С большим успехом выступал ансамбль казаков-джигитов^[15]. На броненосце был устроен также «Музей редкостей». Активное участие в проведении концерта-бала на «Иллинойсе» принял Кружок русских художников, организовавший аукцион произведений искусства и торговлю цветами, которые дали в совокупности прибыль в сумме около 600 долл.^[16]

Акция имела неожиданно широкий успех. Устроителям концерта-бала на «Иллинойсе» пришлось дополнительно заказать 900 стульев^[12]. Чистый доход от концерта-бала на броненосце «Иллинойс» составил 1976 долл.^[12] Газета «Новое Русское слово» охарактеризовала это мероприятие как «смотр моральных сил русских на чужбине, и он дал результат прекрасной организованности, могучей воли к добру и трогательной отзывчивости»^[19]. Особенностью мероприятия было участие в нем как «новых», так и «старых» эмигрантов, обычно мало соприкасавшихся друг с другом.^[20]

По случаю «Дня русского инвалида» в США в мае 1926 г. в Бостоне состоялся организованный отделом РОВС и Русским клубом концерт-бал, доход от которого составил 380 долл.^[21]

Проведение массовых благотворительных акций российскими общественными организациями, в том числе, военными, привлекало внимание русской и американской общественности к нуждам российской колонии, включая военных инвалидов и ветеранов. Нью-Йоркскому комитету «Дня русского инвалида» были переданы эмигрантскими организациями из Сан-Франциско — 1825 долл., из Детройта — 344, из Чикаго — 200, из Монреаля — 100, всего 2539 долл, пожертвований в пользу русских инвалидов^[22]. Русский клуб в Филадельфии передал в связи с организацией «Дня русского инвалида» 1926 г. 164 долл. Комитету баронессы О.М. Врангель для балканских инвалидов^[23].

Примечательно, что в конце 1920-х гг. воинские заслуги российских эмигрантов в годы Первой мировой войны получили официальное признание в США. Приказом от 8 апреля 1929 г. была сформирована Русская батарея 244-го артиллерийского полка береговой обороны национальной гвардии штата Нью-Йорк. При этом 52 бойцам-добровольцам этой части, обмундированным в уставную форму Национальной гвардии США, согласно распоряжению командира полка полковника Терри, разрешалось носить ордена и другие знаки отличия, полученные ими в годы Первой мировой войны в рядах Российской армии^[24].

Успех акции, организованной Временным комитетом, подтолкнул российскую общественность в США к созданию постоянной благотворительной организации соответствующего назначения. Комитет для устройства 9(22) мая «Дня русского инвалида» в Америке и Канаде под председательством начальника Северо-Американского отдела РОВС генерал-лейтенанта В.А. Леховича имел 10 отделов в различных городах США и Канады, в том числе, в Филадельфии, Торонто, Ванкувере и др.^[25] Основными задачами Комитета были: 1) сбор средств путем устройства концерта-бала и распространения подписных листов; 2) сбор предметов одежды и белья для инвалидов и их семей^[23].

Аналогичные мероприятия в пользу русских военных инвалидов продолжались и в последующие годы, став одной из наиболее устойчивых традиций Русской Америки. 17 ноября 1945 г. состоялся благотворительный концерт женского хора Храма Христа Спасителя в Русском клубе Нью-Йорка в пользу русских военных инвалидов Первой мировой войны. В последующие десятилетия благотворительные сборы направлялись на нужды ветеранов не только Первой, но и Второй мировой войны, которые были представлены, прежде всего, участниками РОА,

Значительная военная колония российских эмигрантов в 1920— 1950-е гг. находилась в Вашингтоне. В 2000-е гг. здесь продолжало действовать Кадетское объединение во главе с А.Б. Боголюбовым^[27].

Самостоятельное сообщество представляла собой российская военно-морская эмиграция в Северной Америке. В 1923 г. в Нью-Йорке было создано Общество офицеров Российского императорского флота в Америке, первым председателем которого (в 1923—1925 гг.), а затем почетным членом стал капитан 1 ранга Михаил Александрович Кити-цын.^[28] Председателями Общества являлись в 1925—1927 гг. — старший лейтенант Н.Р. Вирен; 1928 г. — капитан 2 ранга барон Н.Н. Гойнинген-Гюне; 1928—1929 гг. — Гвардейского экипажа старший лейтенант барон Г.Н. Таубе; 1930 г. — капитан 2 ранга Н.Н. Крыжановский^[29].

Общество офицеров Российского императорского флота в Америке насчитывало в 1920-е гг. 124 человека^[30]. В 1929 г. Обществом «была предпринята кампания по привлечению в члены Общества тех бывших морских офицеров, кои до сих пор не записались в Общество и число коих в настоящее время более ста десяти»,^[31] в результате которой в организацию вошли 24 новых члена. Всего к 1 февраля 1930 г. в Обществе числилось 92 человека.

Главными задачами Общества объявлялась помощь нуждающимся морякам и их семьям, взаимная поддержка, сохранение традиций Российского императорского флота. Общество устраивало «морские собрания» для заслушивания научных докладов и культурно-развлекательных мероприятий. Например, в 1923 г. были прочитаны доклады В. Уж-гофа «Будущее военной авиации», А.С. Лукомского об участии России в Первой мировой войне.^[32] Заседания проводились 2—3 раза в месяц. Общество бывших русских морских офицеров в Америке организовывало панихиды и возложения венков умершим морским чинам, занималось благотворительной деятельностью, в том числе был организован сбор денег в пользу «Детей русской эмиграции».^[33] В союзе ежегодно 6(19) ноября праздновался День Морского корпуса, на масленицу организовывались «Морские блины».^[34] Устраивались также концерты, балы, карточные вечера. А.С. Лукомский позднее писал об объединении русских моряков в Нью-Йорке: «Морской кружок был очень сплоченный, и вечера, им устраиваемые (как увеселительные, так и серьезного характера) были чрезвычайно интересны»^[35].

Одним из важнейших направлений деятельности Общества офицеров Российского императорского флота в Америке был сбор документов и материалов по истории российской армии и флота, в том числе, в эмиграции^[36]. В 1920—1930-х гг. Общество сформировало обширную коллекцию журналов, книг, военно-исторических сочинений, альбомов, обмундирования и амуниции, оружия, наград, флагов и вымпелов и т.п.^[37] На основе данного собрания были созданы архив, библиотека и Морской музей, велась научно-исследовательская и издательская деятельность.

Архив Общества офицеров Российского императорского флота в Америке складывался с момента его основания и содержал материалы делопроизводства организации, материалы его издательской деятельности, а также документы, письма и рукописи адмиралов и офицеров российского флота — контр-адмиралов Б.П. Дудорова и Н.Н. Машуко-ва, капитана 2 ранга М.М. Афанасьева и др. Библиотека начала формироваться в 1935 г. как собрание русских морских изданий историкобиблиографического характера. К 1953 г. она насчитывала две тысячи томов, включая раритетные издания, такие, как «Морские уставы Петра Великого» (1720) и императора Павла I (1797) и ряд других изданий XVII — начала XIX вв. Библиотека имела 232 тома «Морского сборника» за 1849—1881 г. и комплекты других российских и эмигрантских периодических изданий морской тематики, многочисленные учебники и пособия Морского корпуса и других учебных заведений и т.п. Все это книжное собрание хранилось на квартире у В.Д. Погожева — первого библиотекаря общества^[38].

В Морском музее, созданном усилиями Общества были представлены более 12 тысяч литографий и гравюр, портреты адмиралов П.С. Нахимова и И.Ф. Крузенштерна и другие изобразительные материалы^[39]. Особую мемориальную ценность представлял отдел знамен, в котором хранились флаг с крейсера «Память Меркурия», георгиевский флаг миноносца «Расторопный», флаг последнего командующего эскадрой контр-адмирала М.А. Беренса и другие памятники истории русского флота, в том числе, офицерские мундиры, погоны, головные уборы. Среди реликвий, принадлежавших Обществу, были шапочка цесаревича Алексея, шелковая рубаха, сшитая лично великой княжной Марией Николаевной для старшего лейтенанта Н. Деменкова, серебряные «закладные доски» броненосца «Георгий Победоносец» и крейсера 1 ранга «Аскольд». Музей располагал и нумизматической коллекцией, в том числе, ему были переданы ордена и медали контр-адмирала В.В. Николя, капитанов 1 ранга М.А. Китицына, капитана 2 ранга Б.П. Апрелева и др.^[40]

В январе 1943 г. Общим годовым собранием членов Общества была учреждена Историческая комиссия под председательством старшего лейтенанта С.В. Гладкого (1886—1966), целью которой было продолжение работы парижского «Исторического кружка им. адмирала Колчака», который после начала Второй мировой войны прекратил свое существование^[12]. Основным направлением деятельности кружка стала подготовка материалов для журнала «Морские записки», а также другие исследования и публикации русского флота. В 1948—1949 гг. выпускался «Журнал Исторической комиссии Общества бывших русских морских офицеров в Америке». В начале 1960-х гг. комиссия была преобразована в Морское историческое общество, основной задачей которой по-прежнему являлось изучение различных вопросов истории флота и публикация результатов исследований на страницах различных изданий.

В 1953 г. в связи с 30-летием создания Общества было составлено «Краткое описание» его библиотеки, архива и музея, хранящееся в настоящее время в Центральном музее Вооруженных Сил в Москве. Тогда же было изменено название организации, которая стала именоваться Общество бывших русских морских офицеров в Америке.

В 1974 г. музейная коллекция и архив Общества бывших русских морских офицеров в Америке были переданы обществу «Родина», которое впоследствии осуществило передачу значительной части собрания Российскому фонду культуры, Центральному военно-морскому музею, Российскому государственному архиву военно-морского флота и Центральной военно-морской библиотеке в Санкт-Петербурге.^[42]

Истории русского флота посвящали свои занятия и другие военно-морские организации Русской Америки. Так, П.Карновым по заказу военно-морского объединения «Российский императорский флот в Филадельфии» была изготовлена модель крейсера «Варяг» длиной 5 футов и выставлена в музее Института Франклина в Филадельфии^[43]. Аналогичная модель его работы находится в Морском музее общества «Родина».

Достаточно активна была российская военно-морская эмиграция в Лос-Анджелесе, где эмигрантским офицерством также велась разнообразная культурная работа^[44]. В 1925 г. группа офицеров российского флота из 35 человек, эвакуировавшихся вместе с эскадрой контр-адмирала Ю.К. Старка из Владивостока на Филиппины, а затем в США, создала в Сан-Франциско Кают-компанию под председательством контр-адмирала Е.В.Клопфеля. Вице-председателем был избран контр-адмирал В.П. Дудоров^[45].

Одной из главных задач Кают-компании являлась помощь нуждающимся бывшим чинам русского флота. С этой целью в 1926 г. было утверждено положение о Заемном капитале, средства которого составлялись из вступительных и годовых членских взносов, паев и доходов от ссудных операций. В конце 1927 г. Кают-компания образовала Паевую компанию с капиталом в 10 тыс. долл. «Ближайшей целью этой Паевой компании является организация небольших предприятий, в которых члены таковой могли бы найти более выгодное применение своих знаний».^[46] В 1929 г. Кают-компания в Сан-Франциско «перешла в новое, более обширное помещение и располагает отдельным домом для собраний...».^[47]

Кают-компания устраивала ежегодные балы, на которые приглашалось высшее офицерское общество Сан-Франциско. Так, в декабре 1927 г. на таком балу присутствовало около 400 человек. «Среди гостей — представитель американского Флота — адмирал Вашингтон, представители американской армии и представители города. Во время бала был инсценирован бой броненосца с подводной лодкой»^[48].

Необходимо подчеркнуть, что и внутренняя корпоративная жизнь российских военных обществ и союзов в США и Канаде и их публичные акции имели большое значение для сохранения историко-культурных традиций диаспоры. При этом, мероприятия, связанные с историей Первой мировой войны играли положительную роль в деле развития взаимопонимания и культурных контактов с американским обществом в целом и военными кругами США и Канады в частности.

Издательская культура военного мира Русской Америки 1920— 1930-х гг. включала выпуск журналов, газет, информационных листков, альманахов и сборников и, в меньшей степени, книг, в силу более высокой стоимости и технической сложности их издания^[49]. Корпоративная периодическая печать выполняла коммуникационную и информационную функции, выступая в качестве одного из системообразующих факторов российского военного зарубежья^[50].

Издание воинскими обществами и союзами журналов и информационных листков являлось важной частью деятельности российской эмиграции в США и Канаде. Несмотря на слабую полиграфическую базу, эти издания пользовались спросом в эмигрантской среде, поскольку были разнообразны по содержанию, в том числе, публиковали материалы общественно-политического и военно-научного характера, обзоры экономического, политико-административного и военного развития СССР, хроники международных событий и жизни российского зарубежья^[51]. В качестве наиболее известных военно-исторических журналов, выходивших в свет в 1920—1950-е гг., можно назвать «Русский инвалид», «Вестник военных знаний», «Военный сборник», «Артиллерийский журнал» и др.^[52]

С 1926 г. начал выходить в свет «Вестник общества ветеранов Великой войны в Сан-Франциско». Его редакторами были последовательно: полковник А. Коневега, капитан В. Тихонравов, полковника. Ефимов. Особенностью данного издания является длительность его существования — до 1966 г. (за 40 лет было выпущено 234 номера, к 1940 г. — 163). Журнал печатался на ротаторе, книжками объемом в 30—40 страниц^[53]. В журнале публиковались воспоминания участников Первой мировой войны и Белого движения, военно-исторические документы, статьи по военной истории и теории, обзоры состояния Красной армии и флота. В Нью-Йорке под редакцией Г.М. Кузнецова вышло 7 номеров журнала «Военный вестник», отпечатанных на ротаторе, объемом около 100 страниц каждый^[54].

«Кают-компания» в Сан-Франциско до 1940 г. имела свое издательство, где, в частности, выпускались книги пражской серии «Морской зарубежной библиотеки». В частности, вышли воспоминания контр-адмирала Д. В. Никитина (псевдоним — Фокагитов) «На берегу и в море» и «В отлива час»^[55], «Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Российского Императорского флота» М.Ю. Горденева (1936) и «Дела давно минувших дней» М.О. фон Кубе (1937). «Морское издательство» выпустило несколько номеров «Записок Военно-Морского Исторического имени адмирала Колчака кружка». Планировалось также издать на русском и английском языках книгу Н.А. Монастырева «Северные витязи» и ряд других произведений. При издательстве существовал книжный склад, занимавшийся распространением литературы военной и военно-морской тематики^[56].

Кроме того, «Кают-компанией» издавался с января 1928 по декабрь 1939 г. «Вахтенный журнал» Всего редакцией во главе с бывшим морским офицером Ю.М. Горденевым было выпущено девять номеров^[57]. «Вахтенный журнал» пользовался большой популярностью в среде российской военной эмиграции в США и Канаде; он имел также распространителей во Франции, Финляндии, Китае.

С 1926 г. в Нью-Йорке выходили «Извещения Общества бывших русских морских офицеров в Америке».‘С 1934 г. Общество стало издавать под редакцией Ю.К. Дворжицкого «Бюллетень» как листок связи зарубежных морских организаций^{[58] [59]}, который продолжал выходить до 1982 г. Эти издания освещали жизнь Общества и других морских объединений российской эмиграции. С 1940-х гг. «Бюллетень» распространялся в различных регионах мира^[60]. В 1943—1963 гг. Общество выпускало периодический сборник «Морские записки», на страницах которого публиковались воспоминания военных моряков, документы и исследования по истории российской армии и флота.

В 1943—1963 гг. Общество выпускало периодический сборник «Морские записки», где публиковались воспоминания военных моряков, документы и исследования по истории российской армии и флота. Кроме того, им были изданы книги и брошюры морской тематики: А.Г. Тарсаидзе «Морской корпус за четверть века. 1901 — 1925» (1944), Г.Н. Таубе «Описание действий Гвардейского Экипажа на суше и на море ввойну 1914—1917 гг.» (1944), А. Д. Бубнов «Памятка русского морского офицера» (1959) и др. Вышли в свет три юбилейных сборника Общества в 1939, 1944 и 1949 гг., а также «описание библиотеки, архива и музея общества» (1953) и «Каталог Морской выставки Общества бывших русских морских офицеров в Нью-Йорке» (1959)^[61].

Помимо американских изданий российская военная эмиграция в США и Канаде имела возможность получать из Европы «Русский военный вестник», «Часовой» и другие журналы, популярные в русском военном зарубежье.^[2]

Военный мир Русской Америки сыграл существенную роль в пропаганде антифашистского движения, поддержав СССР и Красную армию — своего бывшего противника периода Гражданской войны 1917— 1920 гг. Особо значимую роль военный мир Русской Америки сыграл во время Второй мировой войны, развернув, как в рамках диаспоры, так и в американском обществе, масштабную кампанию поддержки Советского Союза и Красной армии в борьбе с германским фашизмом. В годы Второй мировой войны воинские общества и союзы российской эмиграции в США и Канаде, несмотря на принципиальное неприятие большевистского режима, оказали существенную благотворительную и пропагандистскую поддержку СССР, что положительно повлияло на общественное мнение США в пользу укрепления антигитлеровской коалиции. Например, бывший русский белый генерал В.А. Яхонтов в годы Второй мировой войны проводил в США широкую пропагандистскую работу в поддержку сражающейся с фашизмом Советской армии, чем заслужил признание и уважение как у прогрессивной части российской эмиграции, так и в СССР^[63].

В рамках истории российской военной эмиграции традиционно изучается проблема молодежного военно-спортивного движения, что обусловлено сильным влиянием РОВС на скаутские и сокольские организации в Европе и Китае. Внешними формами военно-спортивного движения в российском зарубежье являлись скаутские и сокольские общества и создававшиеся ими гимнастические клубы. Его социальную основу составили те представители младшего поколения эмиграции, которые не захотели (или не смогли) интегрироваться в социум стран проживания «и своей целью поставили как минимум — сохранение за рубежом отечественных культурных и бытовых традиций, как максимум — возвращение в Россию в качестве победителей в идеологической (или гражданской) войне»^[64].

В США и Канаде, в отдалении от центров белоэмигрантского активизма, кадровый резерв которого составляли участники молодежного военно-спортивного движения, влияние военной эмиграции было слабее. Тем более, что в США, на родине скаутизма, подобные увлечения русской молодежи не противопоставляли ее американскому обществу, а, напротив, способствовали ее социальной адаптации. Скаутизм был одной из самых массовых форм организации школьников и молодежи российского зарубежья. В отличие от движения младороссов и многих активистских военно-спортивных групп, он не только имел дореволюционные корни, но и строился на американской традиции, что позволяло российским скаутам успешно интегрироваться в молодежную среду США и Канады. В то же время, задача воспитания «нового человека» — гражданина свободной России, в сочетании с военно-спортивным аспектом сближала российский эмигрантский скаутизм с другими молодежными организациями, в первую очередь, Сокольскими, базовой доктриной которых также было формирование гармоничной личности через спорт и определенную систему взаимоотношений внутри общества^[65].

В период 1920—1930-х гг. в российском зарубежье возникают сокольские общества — разработанный в Чехословакии вариант скаутского движения, ориентированный на культуру славянских государств Европы и охотно воспринятый российской эмиграцией^[66]. В США и Канаде было организовано несколько сокольских обществ, в том числе, в Нью-Йорке (основано в 1932 г.). Обществами устраивались гимнастические состязания и культурно-просветительные собрания, любительские спектакли и концерты, собирались библиотеки^[67].

Во второй половине 1940-х — 1950-е гг. сообщество российских военных эмигрантов в Северной Америке претерпело довольно значительные изменения в результате пополнения своего состава представителями послевоенной миграционной волны. В этот период происходит усложнение социальной структуры военного мира Русской Америки, в который влились военные эмигранты второй волны. Данная группа включала не только представителей белой эмиграции из Европы и Дальневосточного региона, которая органично влилась в социум военного зарубежья Северной Америки, но и значительное число участников власовского движения, ментально и социально чуждых белой эмиграции. С другой стороны, перемещение в США в 1940—1950-е гг. центра зарубежной России положительно повлияло на военный сегмент Русской Америки, дав ему новые импульсы общественно-политической и культурной деятельности.

Настроения бывших белых эмигрантов, стремившихся перебраться в США, выразительно сформулированы в одном из писем казачьего атамана В.Г. Науменко: «Жили мы 25 лет надеждою на возвращение домой. Теперь живем надеждою на возможность переселения за океан, где нас ждет мирная и спокойная трудовая жизнь, по которой мы все так истосковались»^[68].

Обосновавшиеся в США представители послереволюционной военной эмиграции пополнили ряды уже существовавших здесь офицерских обществ и союзов, таких, как Общество ветеранов Великой войны в Сан-Франциско и др., а также создали новые институциональные структуры. В частности, в 1950—1960-е гг. в США продолжали действовать Союз пажей и Объединение офицеров императорской кавалерии и конной артиллерии, Общество бывших русских морских офицеров в Америке и др. Калифорнийское общество участников 1-го Кубанского ген. Корнилова похода в 1961-1970 гг. издавало журнал «Вестник первопо-ходника», в котором публиковались материалы по истории Гражданской войны в России, воспоминания и биографии белых эмигрантов и т.п.

В США и Канаде после окончания Второй мировой войны обосновались многие представители власовского движения, многие из которых одновременно являлись и ветеранами белых армий. Например, заместитель председателя Союза чинов Русского корпуса Д.П. Вертепов активно участвовал в жизни русских воинских и общественных организаций^[69]. В 1974 г. было образовано Объединение ветеранов освободительного движения народов России (ОВ ОДНР). Оно было создано инициативной группой по сооружению памятника павшим участникам ОДНР в Ново-Дивеево. Задачами Объединения были моральная и материальная поддержка ветеранов и инвалидов, участников движения, устройство благотворительных мероприятий, издание периодического органа и развитие своей институциональной структуры. Кроме того, члены ОВ ОДНР предполагали развернуть через периодическую печать борьбу с дезинформацией о своем движении и дискредитацией руководителей и участников организации^[70].

Многие российские военные эмигранты «второй волны» принимали активное участие в деятельности НТС, который использовался властями США в годы «холодной войны» в пропагандистских и разведывательных целях против СССР. Российские военные эмигранты послевоенной волны 1945—1946 гг. в США и Канаде проявляли высокую общественно-политическую активность и в рамках организаций, созданных в 1920—1930-е гг. белыми эмигрантами. Например, В.В. Гранитов, участник власовского движения, участвовал в жизни РОВС в США, сотрудничая в то же время в Союзе чинов русского корпуса (СчРК) и других русских воинских и общественных организациях, в том числе в Объединении кадетов российских кадетских корпусов и редколлегии журнала «Наши Вести».

Значительная часть личного состава европейских отрядов скаутов и НОРР (Национальной организации русских разведчиков) после окончания Второй мировой войны также переместилась в США и Канаду, где возобновила свою общественную и военно-спортивную работу^[71].

В послевоенный период молодое поколение Русской Америки было вовлечено в идеологическое противостояние между США и СССР эпохи «холодной войны». В 1950—1960-е гг. появились новые молодежные активистские организации, в частности «Объединение молодежи за свободу России» распространяло в конце 1960-х гг. в США «Воззвание к 50-летию трагедии России», подписанное П. Колтыпиным, А. Редькиным и Г. Федоровым. В деятельности Объединения принимали участие радикально настроенные представители молодого поколения военной эмиграции в США. Деятельность этих организаций постепенно свелась к участию в работе периодических изданий, радиостанций, советологических центров эпохи «холодной войны».

При этом традиция молодежного скаутского движения сохранилась, оставаясь, преимущественно, в русле белоэмигрантской идеологии, и развивалась, прежде всего, как часть историко-культурного движения и социальная система (организация досуга и отдыха детей и молодежи).

Скаутизм Русской Америки во второй половине XX в. сыграл важную роль в сохранении русского языка и культурно-бытовых традиций (песен, танцев, народных ремесел).

В системе молодежного военно-спортивного движения Русской Америки большое влияние, особенно в послевоенный период, приобрела православная церковь. В августе 1960 г. в Чикаго по инициативе архиепископа Серафима была создана «Организация российских православных разведчиков» в целях воспитания эмигрантской молодежи в духе православия и любви к отечественной культуре. В связи с этим событием супругами Белосельскими-Белозерскими в Лос-Лэйк (штат Иллинойс) было приобретено 72 акра земли, на которой впоследствии был основан русский поселок Владимирово с православной церковью. Летом здесь располагался лагерь «русских разведчиков»; к 1995 г. ОРПР было проведено 35 летних лагерей.

Культурно-просветительная деятельность российской военной эмиграции в 1920—1950-е гг. в США и Канаде одной из своих важнейших сторон имела проведение сбора исторического материала: «собирательская деятельность... была нацелена на прием документов и материалов по истории отдельных родов войск и воинских формирований или документов, отражающих отдельные события эмигрантской жизни»¹. Многие военные эмигранты, проживавшие в США, занимались собиранием и публикацией исторических документов и материалов. В частности, генерал-майор В.Г. Науменко (1883—1979) — участник Белого движения, в 1921-1959 гг. атаман Кубанского войска, а в годы Второй мировой войны — один из руководителей Главного управления казачьих войск, коллекционировал материалы по истории Кубанского казачества. Он также собирал документы о насильственной выдаче казаков войскам НКВД британским военным командованием в 1945—1947 гг. и их последующей репатриации в СССР, которые легли в основу опубликованного им двухтомника «Великое предательство» (Нью-Йорк, 1962, 1970). Полковник А.Г. Ефимов, участник Ижевского восстания в годы Гражданской войны (август-октябрь 1918 г.), многие годы осуществлял сбор документов по истории воинских частей ижевцев и воткинцев; и т.п.

Коллекция документов о российской армии дореволюционного времени и Константиновском артиллерийском училище, собранная Б.А. Николаевым, была передана им на хранение в музей общества «Родина» в Лейквуде, а впоследствии поступила в музей Вооруженных сил РФ в Москве.

В 1950—1970-е гг. наблюдается новый всплеск активности музейного строительства в рамках военного мира Русской Америки. В частности, с 1944 г. при Обществе русских ветеранов Великой войны в Сан-Франциско стала складываться коллекция оружия, орденов, эмблем военных училищ, мундиров, портретов, фотографий. В 1955 г. по инициативе полковника Б.А. Долгово-Сабурова был основан музей, разместившийся в здании, которое было приобретено на средства членов Общества русских ветеранов, и существующий до настоящего времени под эгидой Объединения кадетов российских кадетских корпусов^[72]. Музей состоит из пяти отделов: 1) военный; 2) морской; 3) авиационный; 4) Белой борьбы; 5) архивный. В собрании музея хранятся воинские реликвии Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн: пять серебряных Георгиевских труб, которыми был награжден Восточно-Сибирский стрелковый полк за отражение атак японцев в августе 1904 г. на восточном фронте Порт-Артура, знамена, штандарты, боевые награды белых армий и т.п.^[73]

Известно также, что в Наяке в 1960-е гг. действовал «Союз перво-походников», при котором существовал небольшой военный музей, созданный под руководством вице-председателя Союза полковника В.И. Третьякова. В собрании музея были представлены оружие, ордена и нагрудные знаки, обмундирование, головные уборы офицеров Добровольческой армии^[74]. Некоторые европейские эмигрантские военные музеи и другие культурно-просветительные учреждения были возрождены в послевоенные годы в Северной Америке. Так, 9 ноября 1951 г. в США был основан Музей русской конницы и других родов оружия, который стал преемником белградского Музея русской конницы^[75]. В 1950—1960-е гг. военный мир Русской Америки собирал и спасал историко-документальное наследие российской военной эмиграции, находившееся в Европе и странах Тихоокеанского региона: в США и Канаду перевозились полковые архивы, военные реликвии и т.п. Так, в 1953 г. из Белграда в Нью-Йорк ветеранами-кадетами тайно было привезено знамя Сумского кадетского корпуса (его транспортировка была связана с опасностью пересечения «железного занавеса» социалистической Югославии)^[76].

Самой близкой и волнующей темой для российской эмиграции была история Гражданской войны 1917—1922 гг. в России и последующих лет изгнания. Одну из главных своих задач деятели культуры первой волны в Северной Америке видели в том, чтобы донести до потомков свое видение этих трагических событий, доказать свою историческую правоту. Большинство музейных собраний Русской Америки 1950— 1970-х гг. было так или иначе связано с белым движением и его культурным наследием эмигрантского периода. Что касается военных эмигрантов, то они видели в музейной работе не только просветительную задачу, но и способ продолжения борьбы с большевизмом. Один из сотрудников Музея Общества русских ветеранов в Сан-Франциско П.П. Петров утверждал: «Борьба за душу народа, за забвение истории продолжается. Она ведется только в иной форме. Наше дело здесь продолжать вести свое дело борьбы упорно, настойчиво, насколько позволят силы. Само существование Общества говорит о борьбе. Музей — одно из важных средств борьбы: вещественный свидетель прошлого. Наш музей мы считаем не просто хранилищем для обозрения интересующейся публикой исторических реликвий и экспонатов из прошлого Русской Армии, а памятником отошедшей исторической эпохи, вещественным свидетелем жизни и дел наших дедов и отцов, а также памятником наших лихолетий и Белой борьбы. Кончилась вооруженная борьба, отошла целая эпоха истории, но храним память о ней, о ее деятелях. В музее мы имеем сейчас штандарт одного из славных полков русской кавалерии, ордена, медали, мундиры, оружие, значки военно-учебных заведений, полков, многочисленные фотографии, картины. Для молодежи это иллюстрация, наглядное пособие для изучения истории Русской Армии и Флота, истории Белого движения. Для посетителей-аме-риканцев — это вещественные доказательства того, за что изуверы преследовали нас, яростно уничтожали и как они вообще расправляются с государственными элементами и историей до их, большевиков, прихода к власти. Там уничтожение продолжается, здесь создаются очаги культуры с хранилищами-памятниками отошедшего в историю. Таковы основания, почему мы придаем значение созданию музея в стенах нашего Общества»^[77].

Музейная деятельность российских военных эмигрантов получила признание на исторической родине в конце 1980-х — начале 1990-х гг., когда у тогда еще советских граждан появилась возможность увидеть эти уникальные хранилища. Авторы одной из первых российских книг, посвященных Русской Америке, Г. Башкирова и Г. Васильев писали: «Историко-культурная часть зарубежных эмигрантских военно-исторических музеев обычно производит большое впечатление на посетителей: «На стендах вдоль стен множество экспонатов. Чего здесь только нет. Много оружия, знаки отличия различных родов войск и частей царской армии, погоны, ордена...»^[78].

Следует подчеркнуть, что историко-культурные и военно-исторические центры российской военной эмиграции в США, Европе и на

Дальнем Востоке в то же время являлись и очагами объединения российской военной диаспоры, общественно-политической активности зарубежной России. Наряду со своими прямыми функциями — сбором и хранением материалов по российской военной истории — они являлись центрами объединения российской военной эмиграции, в них проводились офицерские собрания, лекции, встречи ветеранов, концерты.

Общественная и деловая активность военных эмигрантов в 1950— 1970-е гг. неизменно проявлялась в историко-мемориальной и культурной сфере. Так, председатель Союза первопоходников в Калифорнии А.Ф. Долгополов помимо издательской деятельности (журналы «Пер-вопоходник» и «Родные дали») в течение полувека изучал историю Русской Америки и основания Форта Росс, став признанным специалистом в данном вопросе. Им было написано 200 статей на исторические темы и собрана уникальная коллекция документов и вещевых памятников, отражающих историю и культуру Русской Америки (в настоящее время хранится в Форте Росс)^[79]. Р.М. Васильев — участник Первой мировой и Гражданской войн, затем подполковник Генерального штаба Югославской королевской армии, служивший в 1942—1945 гг. в Русском корпусе, имел в Нью-Йорке книжный магазин^[80]; и т.п.

Проживавший в США с 1955 г. участник Гражданской войны на Юге России, доброволец А.А. Гайрабетов (впоследствии оперный певец, выпускник Берлинской консерватории), в течение многих лет собирал русские военные песни дореволюционного периода и эпохи Гражданской войны, которые издал в 1959 г. в виде сборника из 120 песен с нотами и рисунками^[81].

В рамках культурно-просветительной деятельности российской военной эмиграции в 1920—1950-е гг. в США и Канаде осуществлялась лекционная деятельность. В первой половине XX в. в США сложился специфический центр исторической науки российской эмиграции, в рамках которого проводились военно-исторические исследования^[82]. Российскими военными учеными, осуществлявшими свою научную педагогическую деятельность в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Торонто, на основе осмысления опыта Первой мировой войны были написаны многочисленные труды по истории военного искусства и специальным военным дисциплинам. Популяризация результатов этих исследований являлась частью культурно-просветительной работы воинских объединений. Тематика докладов и лекций российских военных эмигрантов, обычно проходивших на заседаниях офицерских обществ либо в таких центрах культурной жизни, как Русский центр в Сан-Франциско и т.п., включала различные проблемы отечественной военной и политической истории, причем наиболее популярными были сюжеты из истории Первой мировой 1914—1918 гг. и Гражданской 1917—1920 гг., а в 1950-1970-е гг. они дополнились проблематикой Второй мировой войны и «холодной» войны; доклады и лекции посвящались также развитию военной техники, социально-политической футурологии, советологии и др.

Многие российские военные эмигранты в США в 1920—1950-е гг. выступали с публичными лекциями по военно-политической и общественной тематике в различных городах — Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Чикаго, воздействуя на формирование общественного мнения в Русской Америке. Для проживавших в США лидеров военной эмиграции лекционная деятельность не только была общественной трибуной, но и давала возможность поправить свое материальное положение. Так, дочь генерала А.И. Деникина вспоминала, что «начало материальной базе было положено 5 февраля 1946 года, когда семьсот слушателей заплатили по доллару, чтобы послушать выступление Деникина на второй конференции в Манхеттенском центре»^[83].

Российская военная эмиграция в США и Канаде в период «холодной» войны 1950—1970-х гг. являлась одним из факторов геополитического противостояния двух сверхдержав — США и СССР. В этот период международные отношения отличались крайней нестабильностью, во многом они определялись политикой Москвы и Вашингтона, столкновением их геополитических интересов; эпицентры событий находились в Европе и на Дальнем Востоке. Наиболее значительным в Европе являлся Берлинский кризис и заключение в апреле 1949 г. Североатлантического договора, участниками которого стали двенадцать государств Европы и Северной Америки^[84]. Примерно с 1949 г., «ведущая страна западной демократии, США, стала рассматривать русскую эмиграцию как важный пропагандистский инструмент в противодействии Запада СССР»^[85].

В данных условиях военный мир Русской Америки переживал новый идейный раскол: часть российских военных эмигрантов (в основном, представителей «второй волны» и «ди-пи») поддерживали идеологию НАТО в борьбе с социалистическим лагерем, другая (участники Белого движения и «первая волна» в целом) в большей степени занимала патриотические позиции, считая независимость и упрочение СССР большей ценностью, чем политическое (антибольшевистское) противостояние.

В 1960-е гг. в военно-эмигрантском сообществе возросло влияние североамериканского отдела РОВС, после того как начальником Союза в 1967 г. стал проживавший в США генерал В.Г. Харжевский^[86]. 1 ноября 1967 г. он издал приказ по РОВС, посвященный 50-летию Белой борьбы. Он напоминал основные постулаты белой идеи и призывал всех чинов РОВС служить ей до конца. Дату предписывалось отметить собраниями, посвященными юбилею^[87]. «Былые события Гражданской войны в России, перипетии военных походов и сражений, жестокой и непримиримой борьбы вновь воскресали в памяти их участников, разделенных ныне тысячами километров и границами государств, в которых они ныне проживали», — писал журнал «Часовой»^[12].

В 1974 г. в российском зарубежье был широко отмечен полувековой юбилей РОВС. По этому поводу в разных странах мира, прежде всего, в Северной Америке устраивались собрания, вечера, концерты. Поздравления руководству Союза направляли различные эмигрантские организации. Для ветеранов Белого движения это был «фактически последний крупный юбилейный праздник, который они могли отметить»^[89]. В 1979 г. престарелый генерал Харжевский передал пост начальника РОВС капитану М.П. Осипову и через два года скончался в американском городе Лейквуд^[12].

Необходимо подчеркнуть, что Русский Обще-Воинский Союз является неотъемлемой частью отечественной военной и политической культуры, а его историко-культурное наследие в настоящее время возвращается на родину^[91]. В начале 1990-х гг. был создан отдел РОВС в России. В последующие годы РОВС прилагал усилия, направленные на популяризацию истории и идеологии Белого движения в современной России^[92]. Именно эту цель преследовал состоявшийся 15—16 июля 2003 г. в Санкт-Петербурге и Царском Селе Первый съезд представителей печатных и электронных изданий, освещающих вопросы истории, идеологии и современного наследия белого движения в том числе в США и Канаде^[12].

Еще в 1960-х гг., чтобы обеспечить продолжение своей деятельности, «белые» ветеранские объединения стали принимать в свои ряды членов РОА и выпускников зарубежных кадетских корпусов. В результате их активность сохранялась до 1980-х гг., например, Общество русских ветеранов в Лос-Анджелесе по-прежнему выступало организатором традиционных ежегодных Инвалидных балов (Invalid’s Ball). Последний член Общества русских ветеранов в Лос-Анджелесе — ветеран Первой мировой войны Г.Н. Зюзин умер в 1992 г., однако организация продолжала свою деятельность. В частности, в 1990-е гг. Общество принимало участие во встрече с группой российских скаутов («юных разведчиков»), прибывших из Нижнего Новгорода. Не прекращало своего существования и «Общество ветеранов Великой войны в Сан-Франциско» в частности, его «Вестник» продолжал выходить и в 1990-е гг.; до 1980-х гг. осуществлялся выпуск журнала «Первопоходник» и др.

Военные эмигранты, прибывшие в США и Канаду в составе второй волны эмиграции, создали несколько собственных корпоративных организаций. В 1945 г. в Австрии в «белом» лагере Келлерберг, был основан Союз чинов Русского Корпуса под председательством полковника А.И. Рогожина, который возглавлял его до своей смерти в 1972 г. Большинство членов Союза проживало в послевоенный период в Южной и Северной Америке. Сам Рогожин проживал в Ричмонде, где сложилась небольшая (около 130 человек) колония с двумя домами престарелых, находившихся на попечении созданного бывшими чинами Русского корпуса благотворительного Общества Святого Благоверного князя Александра Невского, существующего до настоящего времени. В послевоенный период проводились юбилейные и мемориальные мероприятия ветеранов власовского движения^[94].

Все же во второй половине XX в. активность воинских обществ и союзов, созданных российскими белыми эмигрантами в США и Канаде, стала постепенно затухать в силу преклонного возраста, а затем и естественной убыли их участников. На первый план выдвинулось младшее поколение российского военного зарубежья — воспитанники кадетских корпусов, действовавших в Югославии и Франции в межвоенный период. Большинство из них выехало из России, еще будучи детьми и подростками, а некоторые родились за границей, преимущественно в семьях офицеров-эмигрантов. Зарубежные кадетские корпуса явились уникальной формой консервации дореволюционной военной культуры в эмиграции. В условиях закрытых учебных заведений кадеты впитывали идеологию и менталитет белого офицерства, включавшие, в том числе, непримиримый антикоммунизм, в значительной степени — монархические симпатии, православное вероисповедание, а также культ отечественной военной истории, включая героику эпохи Гражданской войны 1917—1922 гг., и воинской атрибутики. Кроме того, образование и воспитание, полученное в кадетских корпусах, обеспечивало хорошее знание русского языка и классической русской литературы, чего не могли дать своим детям многие эмигрантские семьи. В результате, в составе молодого поколения российской военной эмиграции сформировалась немногочисленная, но объединенная «кадетским братством» группа устойчивых носителей корпоративных воинских традиций. Дополнительным фактором, способствовавшим развитию кадетского движения в российском зарубежье во второй половине XX в., стало участие выпускников кадетских корпусов в событиях Второй мировой войны в Европе, в том числе, в составе Русского корпуса в Югославии. Этот неоднозначный опыт стал основой для закрепления в среде российской военной эмиграции идеологических установок в духе КОНР, сочетавшихся с идеями «кадетского братства» и верности традициям белой эмиграции послереволюционной волны, на основе которых происходила институционализация кадетского движения.

В конце 1940-х— 1950-е гг. в Южной и Северной Америке, куда переместилось большинство российских военных эмигрантов, начали возникать новые объединения выпускников кадетских корпусов, главным образом, эмигрантских выпусков. Подобные организации появились в Аргентине, Венесуэле, США. В частности, в 1950 г. было образовано Кадетское объединение в Нью-Йорке, в которое вошли выпускники Донского, Крымского и Первого Русского кадетских корпусов, существовавших в довоенный период в Югославии. В состав первого Президиума Объединения вошли А. Филатьев (председатель), П. Ол-ферьев, М. Михеев, К. Зеленщиков, Г. Кованько и Г. Ламзаки. Аналогичное Общекадетское объединение кадетов зарубежных кадетских корпусов (ОКО) действовало в Сан-Франциско. К концу 1960-х гг. оно насчитывало около 100 членов, включая старейшего кадета российского зарубежья А. Громыко.

Одной из наиболее устойчивых военно-исторических традиций российской эмиграции в США и Канаде являлись полковые и кадетские корпусные праздники, которые сопровождались также православными обрядами. Так, «первый корпусной праздник в Сан-Франциско был отмечен в 1950 г. молебном с поминовением в храме Казанской Иконы Божьей Матери, на котором стояло в строю около 20 кадетов, преимущественно младших выпусков^[95].

Основной формой годовых собраний и встреч кадетов стали фуршеты, а позднее кадетские балы, которые в 1950-х гг. в Нью-Йорке собирали по 200—300 человек, включая членов семей и приглашенных лиц. Балы проводились ежегодно и первоначально приурочивались ко Дню корпусного праздника в декабре месяце, а впоследствии — в конце ноября, в дни праздника Дня Благодарения — национального праздника в США, из-за удобных выходных. В 1970-х гг. балы кадетов в Нью-Йорке стали еще более заметными событиями культурной и общественной жизни российской эмиграции в США. На балах собиралось до 1000 гостей, а залы арендовались в престижных отелях города, к примеру, в «Americano» или «Hilton». В рамках балов, как правило, проводились благотворительные акции. Устраивались и более камерные традиционные развлекательные мероприятия. В частности, в составе Кадетского объединения в Сан-Франциско действовало «Объединение Княже-Кон-стантиновцев» (выпускников только Первого Русского кадетского корпуса в Югославии), которое ежегодно устраивало Корпусной праздник без дам, на котором пелись «Звериада» и кадетские песни^[96].

Другой центр объединительного движения выпускников эмигрантских кадетских корпусов сложился в Канаде. В 1951 г. было создано Кадетское объединение в Монреале, которое к концу 1960-х гг. насчитывало 25 человек. 19 августа 1967 г. в Монреале состоялся I-й Съезд бывших кадетов российских зарубежных кадетских корпусов, на котором многие кадеты, прибывшие из разных стран мира, встретились впервые после окончания учебного заведения. (Любопытно, что одним из стимулов проведения съезда стало открытие в эти же дни в Монреале международной выставки ЭКСПО-67, где большое внимание привлекал советский павильон. Особый интерес вызвали и состоявшиеся по случаю выставки гастроли Большого театра, бывшие в тот период достаточно редким событием в культурной жизни Канады)^[12]. Впоследствии кадетские съезды стали проводиться один раз в два года в разных странах. В том числе, на III съезде в Нью-Йорке была принята резолюция о целях и задачах кадетского движения, которая выдвигала на первый план сохранение и возрождение кадетских традиций в России. На V Кадетском съезде в Монреале в 1976 г. было принято общее наименование «Объединение Кадетов Российских Кадетских Корпусов» (ОКРКК), которое используется до настоящего времени, а в Париже в 1980 г., где собрались 140 делегатов, были в целом преодолены определенные идейные разногласия, возникшие между кадетскими сообществами разных поколений и корпусов после Второй мировой войны.

Следует отметить, что все эти мероприятия всякий раз становились манифестацией привязанности их организаторов и участников к традициям отечественной (и эмигрантской) военной истории и культуры. Балы и съезды проводились при участии представителей дома Романовых, официальные акции, как правило, включали посещение православного храма или монастыря, молебны, панихиды или иные православные обряды. На всех балах и встречах обязательно исполнялись кадетские и воинские песни^[12].

Так, кадетский съезд 1967 г. начался молебном в Свято-Николаевском соборе в Монреале, после чего прошел обряд освящения иконы Святого Благоверного великого князя Александра Невского, и была открыта памятная доска с именами скончавшихся членов Объединения. Службу в храме вел Архиепископ Монреальский и Канадский Виталий (Устинов). На молебне присутствовала княжна Вера Константиновна (Романова), дочь великого князя Константина Константиновича, начальника, а затем инспектора военно-учебных заведений в дореволюционной России. После молебна кадеты образовали строй для парадной встречи, которую принимала княжна Вера Константиновна, бывшая одновременно почетной председательницей Объединения Русских Зарубежных Кадетских Корпусов (РЗКК) в Нью-Йорке. Участник этих событий впоследствии вспоминал: «Алексей Йордан командует, рапортует, и кадеты поют встречное «Наш полк». Вера Константиновна обходит строй, здоровается, а кадеты после дружного ответа все исполняют «Исполлаэти Деспота» (церковное песнопение на греческом языке — О.В.). После чего Владыка благословляет строй. По окончании парада кадеты сели за банкетные столы...»^[12] и т.п. Для участников подобных церемониалов они являлись не просто инсценировками, но давали возможность погружения в особый корпоративный мир, ощущение своей исторической миссии сохранения отечественных военноисторических традиций и духовности.

Военно-историческое движение в 1950—1960-е гг. развивается и в среде младшего поколения российских моряков — выпускников эмигрантского Морского корпуса. Например, в 1954 г. корабельный гардемарин И.М. Белавенец издал работу «Морского училища выпуск 1920 г. 30 лет спустя. С 4 приложениями». Впоследствии в дополнение к этой книге и для поддержания связи между выпускниками легендарного «китицинского» выпуска он издал несколько отпечатанных на машинке выпусков «Писем Ивана Белавенца к выпускникам Морского училища». После его смерти дело было продолжено Н.Н. Александровым, который подготовил и издал, также незадолго до своей кончины, брошюру «Морского училища выпуск 1920 года. 45 лет спустя. Листок связи № 1» (1965)^[100]. В 1966 г. мичман И.И. Чулановский издал «Листок связи № 2» и т.д. Издание продолжалось до 1971 г. под наименованием «Бюллетеня», всего вышло 7 выпусков.

После 1967 г. наблюдается значительная активизация кадетского сообщества в Южной и Северной Америке, которая выразилась, в том числе, в ряде издательских проектов. В 1970 г. вышла в свет книга «Кадетские корпуса за рубежом (1920— 1945)», в которой были собраны уникальные сведения по истории российских военно-учебных заведений и эмиграции. В 1971 г. начался выпуск журнала «Кадетская перекличка». На страницах данного издания, продолжающегося до настоящего времени, публикуются материалы исторического и биографического характера, связанные с проблематикой военной истории России, историей и культурой российского зарубежья, деятельностью участников кадетского движения.

Помимо периодических изданий российскими военными эмигрантами в США и Канаде осуществлялся выпуск книг и брошюр, посвященных истории России и белого движения, которые были ориентированы на российского читателя, на корректировку сложившихся в советское время представлений о событиях отечественной истории, прежде всего, эпохи Гражданской войны в России, а также о российской эмиграции. К данной категории можно отнести издания, осуществленные при содействии Кадетского объединения в Нью-Йорке — «Белое движение на Юге России» В.Д. Матасова (Монреаль, 1990), «Россия в XX веке» (Нью-Йорк, 1990) Ю.В. Изместьева и др.^[101]

Одним из направлений историко-культурной деятельности военного мира Русской Америки стало создание мемориалов и некрополей военной эмиграции. В 1973 г. для увековечения памяти командира Русского корпуса полковника А.И. Рогожина в храме на территории Фонда Св. Александра Невского в г. Ричмонде было решено соорудить мемориальную мраморную доску^[102].

В 1994 г. на русском кладбище в Ново-Дивееве (штат Нью-Йорк) по проекту и на средства кадетских объединений был поставлен памятник кадетам «на поле брани живот свой положившим, в смуте убиенным, в мире скончавшимся, и славному прошлому Российских Кадетских корпусов, взрастивших поколения верных сынов исторической России»^[103]. Здесь же был воздвигнут памятник чинам Русского Корпуса. На старом кладбище в Сан-Франциско 1 октября 2005 г. был освящен памятник всем кадетам, воздвигнутый по проекту бывшего кадета А.М. Ермакова.

В этот период российские военные эмигранты начинают поддерживать проекты возрождения и охраны памятников воинской славы и других военно-исторических объектов на территории России. В частности, Объединение кадетских корпусов за рубежом пожертвовало средства на реставрацию православных храмов, здания Санкт-Петербургского Нахимовского военно-морского училища, на восстановление Благовещенской усыпальницы Александро-Невской лавры и могилы генералиссимуса А.В. Суворова в ней.

В 1990-е гг. развивается сотрудничество детских и культурно-просветительных организаций Русской Америки с аналогичными организациями и учебными заведениями в России. Активную роль в этом процессе играли скаутские и кадетские объединения, стремившиеся к возрождению традиций своей деятельности в России. Так, например, российские военные эмигранты-ветераны из США и Канады поддерживают дружеские отношения с «Клубом нахимовцев» в Санкт-Петербурге, осуществляют совместные историко-просветительные программы в области военно-морской истории России^[104].

В 1990-е — 2000-е гг. детские и молодежные программы Русской Америки, в том числе продолжающие традиции военной эмиграции 1920— 1970-х гг., стали одной из наиболее эффективных форм взаимодействия культур в процессе сближения России и российского зарубежья. Старостой «Русского Сокола» в Лос-Анжелесе А. Б. Сергеевским (сыном члена Общества ветеранов) и старостой «Русского Сокола» в Сан-Франциско С.Н. Забелиным была проведена большая работа по возрождению в России общества «Русский Сокол», в том числе переданы материалы по сокольству, форма, вручено знамя, как символ передачи традиций, и оказана финансовая помощь. За выдающийся вклад в дело восстановления сокольства в России А.Б. Сергеевский и С.Н. Забелин были награждены медалями «За возрождение сокольства в России»^[105].

Кроме того, многие инициативы кадетских организаций в США и Канаде были направлены на развитие интереса детей и молодежи к русскому языку и литературе. В частности, один из руководителей Объединения кадетов российских кадетских корпусов за рубежом и ответственный редактор «Кадетской переклички» А.Б. Иордан выступил инициатором проведения Владимирских конкурсов сочинений на русском языке среди учеников церковно-приходских школ за рубежом, суворовских и нахимовских училищ и кадетских корпусов в России. Лучшие сочинения публиковались в «Кадетской перекличке» в 1999-2001 гг. и награждались призами. «Разумеется, такие вещи, как создание нескольких кадетских корпусов или скаутских организаций, носят в какой-то степени реликтовый характер и не сравнимы по своему общественному и культурному значению с возвращением архивов и музеев, всего огромного пласта художественной и научной литературы и другого наследия российской эмиграции XX века,— пишет Е.И.Пивовар. — Но они все же интересны с точки зрения устойчивости образов и традиций, которые более полувека назад были частью молодежной диа-споральной культуры российского зарубежья»^[106].

Историко-культурное наследие российской военной эмиграции в США и Канаде 1920—1950-х гг. получило отражение в музейных экспозициях и выставках. Например, в Музее истории кадетских корпусов России — филиале Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге, была создана экспозиция, отражающая историю российских кадетских корпусов в эмиграции. В нее были включены предметы быта кадетов, образцы форменной одежды и снаряжения, нагрудные знаки, а также живопись, графика, скульптура военной тематики, документы и материалы, относящиеся к истории Первого Русского, Донского и других кадетских корпусов^[107].

В 1990-е — 2000-е г. развивается процесс передачи экспонатов эмигрантских военных музеев из США в Россию, где они принимаются на хранение в ряде государственных архивов, прежде всего, Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Документы из собраний военных эмигрантов в США и Канаде поступают также в Российский государственный исторический архив в Санкт-Петербурге^[108]. Проживающие в Канаде потомки генерала П.Н. Врангеля Путятины и другие представители военного мира Русской Америки допускают возможность передачи в государственные архивы России своих семейных архивов^[109].

В 1999 г. членами Общества ветеранов Великой войны в Сан-Франциско и их родственниками были переданы в Россию уникальные музейные экспонаты для изучения российскими специалистами и проведения совместных выставок, которые поступили в распоряжение общественного объединения «Музей и архив Белого движения». В том числе, были переданы редкие и уникальные предметы, нуждавшиеся в срочной реставрации. На основе этих поступлений были проведены вызвавшие большой интерес посетителей выставки в музее Московского военного округа, Лефортовском филиале Музея истории Москвы, Музее-усадьбе Измайлово и других культурных центрах столицы. В экспозиции были включены и фотоматериалы о жизни Общества ветеранов Великой войны в Сан-Франциско^[110].

Значительным сегментом военного мира Русской Америки является казачество, численность которого в США и Канаде значительно возросла после Второй мировой войны.

Одним из наиболее значимых компонентов историко-культурного наследия российского казачества являются войсковые регалии (царские грамоты, старинные булавы, знамена, оружие XVII — начала XX вв.). Эти реликвии были в 1920 г. вывезены из Екатеринодара в Королевство сербов, хорватов и словенцев (Югославия), где хранились в Военном музее в Белграде. В конце Второй мировой войны и в первые годы после ее окончания лидеры казачества предпринимали значительные усилия для сохранения исторических ценностей. «Кроме казаков у меня другая забота, — писал атаман В.Г. Науменко из лагеря Меммиген в мае 1947 г., — это устройство наших Регалий. Больше сотни знамен и штандартов, столько же грамот царей, различные другие исторической важности документы и предметы. Все это я не могу бросить, все это надо прочно и надежно устроить... Если нам удастся переселиться группою, то все это мы возьмем с собою. Если же это не удастся, то я хотел бы перевезти все это в Соединенные Штаты»^[111]. В другом письме Науменко сообщал, что казачьи регалии и архив составляли 10 ящиков весом около полутора тонн, хранение и перевозка которых в условиях интернирования были весьма сложным делом^[112].

В конце июля 1949 г. было получено разрешение на вывоз казачьих регалий в США. Для их хранения была создана специальная комиссия, которую в 1953 г. возглавил бывший начальник Кубанского Алексеевского военного училища О.И. Лебедев. Сообществом казаков в США были собраны средства на приобретение в Нью-Йорке в районе Астория, на 31-й удице, трехэтажного особняка, где хранились и выставлялись регалии до 1981 г. Первая выставка состоялась в 1957 г. в 6 комнатах 2-го и 3-го этажей. Любопытно, что наиболее ценный экспонат — жалованная грамота Екатерины II казачеству на кубанские земли 1792 г., в футляре из бархата с золотным шитьем — выставлялась в копии, а подлинник был помещен на хранение в один из американских банков^[113].

Крупным хранилищем памятников российской истории и культуры является созданный в 1977 г. Кубанский войсковой музей, расположенный в бывшем буддистском монастыре в г. Ховелл (штат Нью-Джерси) и действующий до настоящего времени. Его коллекции продолжали пополняться за счет даров представителей казачьей диаспоры в США. Кубанский войсковой музей стал культурно-общественным центром эмигрантского казачества в США: действуют библиотека и архив, материалы которого отражают историю казачества, его участие в Гражданской, Первой и Второй мировых войнах^[114]. Здесь же работала редакция журнала «Казак».

В 1990-е гг., когда в среде казачьего зарубежья в США стали высказываться мысли о желательности возвращения на родину казачьих регалий и других памятников истории и культуры российского казачества, со стороны эмигрантских организаций выдвигались порой трудно выполнимые условия, такие, как переименование г. Краснодара в Ека-теринодар и др. Часть этих пожеланий, в том числе, восстановление памятника Екатерине II и Войскового собора во имя Св. Александра Невского, была впоследствии реализована. Принципиально вопрос был улажен в результате поездки губернатора Краснодарского края А.Н. Ткачева в США и его переговоров с хранителем регалий и атаманом кубанских казаков зарубежья А.М. Певневым^[115].

В конце 1990-х гг. дочь атамана Науменко Н.В. Назаренко выступила с инициативой о возвращении казачьих регалий и архива своего отца в Россию, на Кубань, которую впервые посетила в 1998 г. С 2000 г. началась передача документов и фотографий, в Государственный архив Краснодарского края и Краснодарский государственный историко-археологический музей-заповедник. 21 апреля 2007 г. состоялась торжественная встреча в Краснодаре регалий Кубанского казачьего войска, часть которых была возвращена при содействии Посольства Российской Федерации в США, Генерального консульства России в Нью-Йорке, Россвязьохранкультуры и Представительства МИД России в Краснодарском крае.

При этом в историко-культурных центрах США и Канады продолжает находиться значительный объем памятников истории и культуры казачества, включая период эмиграции. Потомки российских казаков, проживающие в Северной Америке, реализовали себя в самых различных сферах деятельности: науке, бизнесе, государственном управлении и т.п. При этом для данной группы русских американцев характерно особенно бережное отношение к традициям предков и сохранению памяти о конкретных событиях в истории казачества и их участниках.

В США, как уже упоминалось выше, существуют как общественные организации Донское и Кубанское казачьи войска, действует Казачья станица в Монреале (Канада) и др. В современном варианте казачьи объединения представляют собой историко-культурные центры, в которых большое внимание уделяется музейно-мемориальной работе и соответствующему воспитанию молодого поколения. Так, по свидетельству Т.В. Таболиной, в Монреальской казачьей станице имени атамана Каледина заботятся о передаче казачьих традиций из поколения в поколение — «родится казачонок — дарят фигурку коня. Стараются, чтобы интересно было учиться в церковно-приходской школе. На свадьбу преподносят от станицы подарок»^[116], и т.п. Станицей в Монреале, по инициативе ее атамана И.И. Изверева, с 1989 г. издается журнал «Станичный вестник».

На Свято-Владимирском кладбище в Нью-Джерси имеется казачий участок, где находится памятник, установленный на пожертвования российских казаков, собиравшиеся по всему миру — «Казаки казакам» и мемориальная часовня. За порядком на казачьем кладбище наблюдают проживающие поблизости представители общины казаков-кубан-цев^[117]. Памятник казакам был установлен и на Сербском кладбище в г. Колма близ Сан-Франциско^[118].

Представители казачьей диаспоры участвуют в научно-исследовательской и издательской деятельности, направленной на изучение и популяризацию истории Русской Америки и сохранение культурноязыковой идентичности молодым поколением русских американцев. В частности, потомок астраханских казаков профессор А.А. Донсков — всемирно известный исследователь творчества Л.Н. Толстого и руководитель Славянской исследовательской группы в Оттавском университете — Указом Президента России от 29 апреля 2008 г. был награжден медалью Пушкина «За большой вклад в сближение и взаимообогащение культур, наций и народностей, изучение и популяризацию русского языка и русской культуры»^[119]. Авторитетным специалистом в области россики и славянских фондов в политических архивах Канады является доктор исторических наук Георгий Болотенко, происходящий из семьи кубанских казаков; и т.п.

Современные российские историки и деятели культуры все более активно используют в научно-исследовательской и просветительной работе материалы русских эмигрантских военных музеев в США и Канаде. Так, Т.В. Таболина пишет: «Дополнительный месяц, который предоставлялся по условиям гранта, позволил мне побывать в Кубанском казачьем музее в Нью-Джерси. Хранитель музея атаман А.М. Пев-нев показал реликвии, документы и регалии, вывезенные из Атаманского дворца в Екатеринодаре (ныне Краснодар) во время Гражданской войны. Достигнута была договоренность о показе ряда экспонатов на выставке «Живет душа Россией» в Москве»^[120].

Таким образом, российская военная эмиграция в Северной Америке в 1920—1970-е гг. создала многоаспектный, организованный корпоративный мир, благодаря которому были сохранены многие отечественные воинские традиции, которые в настоящее время возрождаются в модернизирующейся армии современной России. Российские военные эмигранты в США и Канаде в 1920—1970-е гг. осуществляли широкую историко-культурную деятельность, внесли вклад в американскую и мировую военную науку.

Историко-культурные центры военного зарубежья в США показали свою институциональную долговечность; многие из них продолжают свою деятельность и в XXI в. и играют достаточно заметную роль в жизни Русской Америки. Из шести действующих в настоящее время музеев Русской Америки четыре созданы военной эмиграцией: Музей Общества Русских Ветеранов Великой Войны и Музей Казачьего Союза в Сан-Франциско, музей Кубанского казачьего войска за рубежом в Нью-Джерси и Музей Общества Русских Ветеранов Великой Войны в Лос-Анжелесе.

При этом многие россияне, переехавшие в США и Канаду в годы перестройки и 1990—2000-е гг. были вовлечены в той или иной степени в деятельность организаций (культурных центров, библиотек, музеев и др.), основанных в свое время военными эмигрантами. Благодаря своей социальной активности, российские военные эмигранты в течение всего рассматриваемого периода играли заметную роль в создании и деятельности многих гуманитарных и общественно-политических организаций диаспоры, таких, как Русский Центр в Сан-Франциско или Конгресс русских американцев (КРА).

Возвращение на родину в современную Россию материалов культурно-просветительной деятельности российской военной эмиграции в США и Канаде является важной частью общественного процесса и правительственных программ по развитию отечественного культурного наследия, находит выражение в деятельности российских кадетских корпусов, музеев, библиотек и т.п. Фактически, военная составляющая Русской Америки стала неотъемлемой частью современного «русского мира», охватывающего многие страны и континенты, в том числе, США и Канаду. Историко-документальное наследие российской военной эмиграции органично вошло в общее культурное и духовное наследие русского зарубежья.

Поступление в отечественные архивы и библиотеки материалов по истории российской военной эмиграции, в том числе, ее Североамериканского сегмента, явилось стимулом дальнейшего изучения данной проблемы российскими учеными, расширило возможности подготовки документальных публикаций по военной истории и проблематике российского зарубежья. Возвращение на родину историко-документальных коллекций военной эмиграции в США и Канаде призвано «обеспечить полноту и качество формирования Архивного фонда России с целью создания репрезентативной Источниковой базы»^[121].

Проблема информационного воссоединения метрополии и диаспоры применительно к документам российской военной культуры имеет три пути решения:

• • привлечение в государственные хранилища зарубежной архивной Россики;
• • обмен копиями документов с зарубежными архивовладельцами (библиотеками, музеями, архивами, коллекционерами);
• • создание единого информационного пространства в сфере источников по истории российской военной культуры на базе компьютерной техники^[122].

Одним из направлений историко-мемориальной деятельности российской эмиграции в США и Канаде после Второй мировой войны стало увековечение памяти о событиях военных лет, поддержка и чествование ветеранов — представителей российской диаспоры.

В 1990—2000-е гг. по мере того, как формируется новый образ России в глазах зарубежных соотечественников, движение увековечения памяти о Великой Отечественной войне, в том числе, различные культурно-просветительные мероприятия осуществляются при участии посольства Российской Федерации, представителей других российских государственных учреждений, общественных организаций, творческих коллективов. Активную роль в этом процессе играло, в частности, представительство Россотрудничества — Российский культурный центр (РКЦ) в Вашингтоне.

Организация встреч с ветеранами ВОВ, проживающими в США, учеников русских школ и молодежных организаций, различные культурные акции, посвященные Дню Победы, являются одним из важнейших направлений деятельности Российского культурного центра. Так, например, в октябре 2004 г. в Центре была организована выставка марок и монет из коллекций соотечественников — участников Великой Отечественной войны, проживающих в США, а с сентября 2004 по декабрь 2005 г. действовала книжная выставка, посвященная Великой Победе. В марте-июне 2005 г. передвижная выставка фотоматериалов, посвященных войне, демонстрировалась в РКЦ, Посольстве РФ в США, в центре ветеранов-соотечественников в Филадельфии и университетах г. Вашингтона. 24—27 мая 2005 г. в Русском культурном центре демонстрировалась выставка кукол — «участниц» театральных представлений на фронтах Великой Отечественной войны из коллекции московского Государственного театра кукол им. С. Образцова, и были представлены фрагменты кукольного спектакля «Бери шинель» в исполнении прибывшей в США делегации театра. С сентября 2004 по июнь 2005 г. в РКЦ были показаны 21 документальный и 15 художественных фильмов о Великой Отечественной войне; в этот же период сотрудниками Центра оказывалась помощь консульствам Российской Федерации в США, американским университетам и другим организациям в получении видео-, фото и других материалов по военной тематике^[123].

Некоторые мероприятия проводились совместно российской и американской сторонами, с привлечением авторитетных ученых, дипломатов, военных деятелей. Так, 26 апреля 2005 г. РКЦ в Вашингтоне была организована дискуссия о значении Тегеранской и Ялтинской конференций для результатов Второй мировой войны с участием Первого проректора Дипломатической академии при МИД РФ профессора Ю.Б. Кашлева, старших научных сотрудников Пентагона, представителей общественных организаций Вашингтона, Посольства РФ в США^[12].

В 2009 г. в Центре был организован концерт, на который приглашены ветераны, живущие на восточном побережье США, главным образом, в столице страны и ее окрестностях. Перед ними выступили дети — участники фолк-коллектива «Лада» из русской школы Metaphor, которые исполнили русские народные песни и знаменитую «Катюшу», а также уже упоминавшийся выше квартет «Балалайка», исполнявший разнообразные музыкальные номера: от традиционных русских и советских произведений до классики и кантри. Выступление балалаечников имело такой успех, что возникла идея организовать их выступления в других городах штата. После концерта ветеранам были вручены георгиевские ленточки в рамках акции «Георгиевская ленточка», которая ежегодно проводится в Москве с 2005 г. (60-летия Победы). Концерт для ветеранов в Российском культурном центре был проведен при содействии общественной организации «Русский Вашингтон — RussianDC. сот».

Русский культурный центр в Вашингтоне осуществлял также важную организационную и информационную функцию по подготовке документации для награждения американских ветеранов Второй мировой войны медалью «60 лет Победы», для чего была составлена электронная база данных на 3523 человека.

Посол Российской Федерации в Канаде Г.Э. Мамедов в начале 2004 г. побывал в Торонто (провинция Онтарио), где встречался с представителями деловых кругов, с политическими деятелями, с мэром. Но его главной целью было вручение медалей «В память 300-летия Санкт-Петербурга» группе ветеранов войны и ленинградской блокады. «Я давно занимаюсь этой работой, и хочу сказать, что не всегда отношения с нашими соотечественниками складывались так тепло и душевно, как сейчас, — отметил он в интервью корреспонденту ИТАР-ТАСС 24 февраля 2004 г. — Буквально со слезами на глазах ветераны говорили, что сегодня они воспринимают Россию не с горечью, а понимая, что страна изменилась, что она их помнит и благодарна им»^[125]. Кроме того, ветераны высказали немало теплых слов в адрес Генерального консульства России в Торонто, за год с небольшим превратившегося в самый настоящий Русский центр, куда люди приходят не только за визами или пенсионными удостоверениями, но и просто посоветоваться, обсудить важные для них вопросы^[12].

Активное участие в сохранении памяти о Великой Отечественной войне в русско-канадском сообществе принимает Русская Православная церковь. Так, например, 8 мая 2005 г. в воскресенье община Патриаршего Подворья РПЦ в Торонто отмечала 60-летие Победы в Великой отечественной войне. За несколько дней до этого события настоятель подворья протоиерей Сергий Рассказовский опубликовал статью в местном еженедельнике «Русский Экспресс» под названием: «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война», которую иллюстрировали редкие фотографии военного времени^[127].

Таким образом, военный мир Русской Америки, как и ее другие социальные страты, представляет собой достаточно сложное, неоднородное явление. Его основу, безусловно, составляет послереволюционная военная эмиграция, которая прибыла на Североамериканский континент в составе первой и второй миграционной волн и включает несколько поколений, в том числе, выпускников зарубежных кадетских корпусов.

Роль военной эмиграции в историко-культурном движении Русской Америки определялась, с одной стороны, обостренным чувством истории, связанным с идеологией «белого дела» и представлениями о культурной миссии зарубежной России в целом, которые были особенно устойчивыми в военной среде зарубежья, с другой — корпоративным менталитетом, сильно привязанным к профессиональным и повседневным традициям.

Самобытным элементом российского военного зарубежья в США и Канаде является казачество, которое органично соединило в своей историко-культурной (в том числе музейной) деятельности традиции дореволюционного времени, Белого движения и РОА. Кроме того, казачество явилось одним из главных хранителей и популяризаторов в Америке народного певческого и танцевального искусства. Современное российское казачество в США и Канаде демонстрирует возможности сохранения языка, бытовой культуры и традиций в рамках общины и семьи при успешной социализации в американском обществе.

Заслугой российской военной эмиграции в США и Канаде в 1920— 1980-е гг. является: развитие музейного и архивного дела в Русской Америке, публикация значительного количества военно-исторических материалов, исследований, мемуаров, популяризация отечественной военной истории через лекционную работу, сохранение в рамках офицерских обществ и союзов, а также в системе казачьих станиц, молодежных военно-спортивных организаций, корпоративной военной культуры начала XX в., что позволило возродить ряд ее элементов в современной российской армии и системе военно-учебных заведений.

Деятельность российской военной эмиграции в Северной Америке обогатила зарубежные, а начиная с 1990-х гг. и отечественные собрания музеев, архивов и библиотек, позволила создать более объективные научные представления об истории российской армии и флота, а также по ряду общих проблем отечественной истории XX в.

Частью современного военного мира Русской Америки являются организации ветеранов Великой Отечественной войны, в сотрудничестве с которыми русско-американские и российские учреждения развивают одно из важнейших в настоящее время направлений историкомемориальной деятельности — сохранение памяти об этом великом и трагическом событии XX в. и передачу объективных представлений о нем молодым поколениям.

• [1] См.: Курчевский Б. О русской эмиграции в Америку. Либава, 1914.
• [2] ГАРФ. Ф.5826. Оп. 1. Д.126. Л.323.
• [3] Там же.. Д. 156. Л. 124.
• [4] Пио-Ульский Б.Г. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939. С.51.
• [5] Ершов В.Ф. Костина Военные библиотеки зарубежной России 1920—1930-е гг. // Проблемы истории российской эмиграции в XX веке: Сборник научных статей. М., 2005. Вып.1.
• [6] Воробьева О.В. Российская эмиграция в США и Канаде в 1920—1940-е гг.: Дисс... канд. ист. наук. М., 2006. С. 109.
• [7] Однокашник. 1929. Март. № 2. С.6.
• [8] Ветеранские организации, союзы и содружества. Общество русских ветеранов Великой войны в Г. Сан-Франциско. С. 12.
• [9] ГАРФ. Ф. 5826. Оп.1. Д.130. Л.209.
• [10] Там же. Д. 126. Л. 314-315.
• [11] Вестник Общества русских ветеранов Великой войны в Сан-Франциско. 1927. № 11. С.З.
• [12] Там же.
• [13] ГАРФ. Ф. 5826. Оп.1. Д. 126. Л.65.
• [14] Там же. Л.67—68.
• [15] Там же. Д.133. Л.2.
• [16] Там же. Л.1.
• [17] Там же.
• [18] Там же.
• [19] Там же. Л.8.
• [20] Там же. Д. 126. Л.344-345.
• [21] Там же. Л.2.
• [22] Там же. Л.10.
• [23] Там же. Д.133. Л.1.
• [24] Окороков Л.В. Русская эмиграция: Политические, военно-политические и воинские организации 1920—1990 гг. М., 2003. С. 169.
• [25] ГАРФ. Ф. 5826. Оп.1. Д. 126. Л. 223, 262-263.
• [26] Там же. Д.133. Л.1.
• [27] Список председателей Кадетских Объединений... С.331.
• [28] Бизертинский морской сборник. М., 2003. С. 108.
• [29] Климутин В.Л. Российская военно-морская эмиграция в 1920—1930-е года: Диссертация... канд. истор. наук. М., 2006.С.90.
• [30] Журналистика русского зарубежья Х1Х-ХХ веков: Учебное пособие / Под ред. Г.В. Жиркова. — СПб., 2002. С.259; Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М., 2002. С.377.
• [31] Морской журнал. Прага, 1930. № 3. С. 15.
• [32] Кяимутин В.Л. Указ. соч. С.91.
• [33] Там же. С. 15—16.
• [34] Зарубежный морской сборник. Пильзень, 1930. № 9. С. 132.
• [35] ГАРФ. Ф.5829. Оп.1. Д.9. Л.10.
• [36] С берегов Америки. Юбилейный исторический сборник Общества русских офицеров в Америке 1923—1938. Нью-Йорк, 1938.
• [37] Каталог военно-морских изданий и рукописей из собрания Американо-русского общества «Родина» Российского фонда культуры / Сост. В.В.Лобыцын. М., 2000. С. 18-21.
• [38] Соколова Е.И. Музей Общества офицеров Российского императорского флота в Америке// Военно-исторический журнал. 2006. № 4. С.74.
• [39] Общество офицеров Российского императорского флота в Америке: Морская выставка. Нью-Йорк, 1959.
• [40] Соколова Е.И. Указ. соч. С.74.
• [41] Там же.
• [42] Вспоминая Российский императорский флот. К 15-летию РФК. М., 2001. С. 2.
• [43] Русские в Северной Америке. С.242.
• [44] Паперныи В. Лос-Анджелес. М., 2004.. С.206.
• [45] Климутин В.Л. Указ. соч. С.92.
• [46] Морской журнал. Прага, 1928. № 4. С. 13.
• [47] Там же. 1929. №6. С. 15.
• [48] Там же. 1928. №2. С. 15.
• [49] Селезнева Т.В. Издательское дело российских эмигрантов в Америке (1917— 1930 гг.) // Книга. Исследования и материалы. М., 1996.
• [50] Ершов В.Ф. Военная периодика зарубежной России в 1920—1930-е гг. // Россия: идеи и люди. Сборник научных трудов. Bbin.IV. М., 1999. С.202.
• [51] Воробьева О. В. Указ. соч. С. 136.
• [52] Армия и Флот. Военный справочник / Под ред. В. В. Орехова и Е. Тарусского. Париж, 1931. С. 145—146.
• [53] Журналистика русского зарубежья XIX—XX веков: Учебное пособие / Под ред. Г.В. Жиркова. СПб., 2002. С. 253-254.
• [54] Геринг А. Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом. Париж, 1968. С. 112.
• [55] Кяимутин В.А.Указ. соч. С. 160.
• [56] Вахтенный журнал. Сан-Франциско. 1937. № 16. С. 35.
• [57] Журналистика русского зарубежья XIX-XX веков. С. 259.
• [58] Кремнев С.С. Издательская деятельность организации морских офицеров. Из истории русской военной эмиграции // Наука, культура и политика русской эмиграции. СПб., 2004. С. 27.
• [59] Мартиролог русской военно-морской эмиграции (по изданиям 1920—2000 гг.). М., 2001.С. 7.
• [60] Климутин В. А. Указ. соч. С. 161.
• [61] Кремнев С.С. Издательская деятельность организаций морских офицеров. Из истории русской военной эмиграции // Наука, культура и политика русской эмиграции: Сб. статей и материалов Всероссийской научной конференции: Санкт-Петербург. 24—26 июня 2002 Г. СПб., 2004. С.29.
• [62] ГАРФ. Ф.5826. Оп. 1. Д.126. Л.323.
• [63] Афанасьев А. Полынь в чужих полях. М., 1987. С.153.
• [64] Пучков С. Н. Молодежный политический активизм российского зарубежья 1920— 1930-х гг.: идеология, структура, деятельность. М., 2003. С. 10.
• [65] Там же. С. 124.
• [66] Окороков А. В. Молодежные организации русской эмиграции (1920-1945 гг.). М., 2000. С.7.
• [67] Пути русского сокольства. Белград, 1940. № 3-4. С. 10.
• [68] Казаки зарубежья. С. 115.
• [69] Там же.С.97—98.
• [70] Устав Союза русских ветеранов. Нью-Йорк, 1930.
• [71] Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье. 1918-1945 гг. М., 2000. С.70. ' Павлова Т.Ф. Русский Заграничный исторический архив в Праге и генерал Н.Н. Головин // Религиозные деятели и писатели Русского зарубежья. М., 2005. С.2.
• [72] Рогачев В. Наша история, сохраненная русскими калифорнийцами // Эхо планеты. 2005. № 44. С. 38-40.
• [73] Долгополов А. Музей Общества Русских ветеранов в Сан Франциско // Вестник Общества Русских ветеранов Великой войны. 1970. № 242.
• [74] Союз первопоходников. 1919-1965. Издание «Музея белого движения» Союза первопоходников. Найяк, 1966. С. 103—107.
• [75] Русский Обще-Воинский союз в период от конца Второй мировой войны до падения власти КПСС в России (май 1945 — август 1991). М., 2001.
• [76] Карпова О.В. Когда и как прибыло знамя Сумского кадетского корпуса в Нью-Йорк// Кадетская перекличка. Нью-Йорк, 2000. № 68—69. С.313.
• [77] Петров П.П. Наш музей // Вестник Общества Русских ветеранов Великой войны. 1955. № 202.
• [78] Башкиров Г., Васильева Г. Путешествие в Русскую Америку. Рассказы о судьбах эмиграции. М., 1990. С.308.
• [79] Долгополов А.Ф. Некролог//Часовой. 1977. № 606. С. 19.
• [80] Русские в Северной Америке. С. 92.
• [81] Там же. С. 120.
• [82] Петров Е.В. Культуртрегерская миссия русских историков-эмигрантов в США// Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества. Материалы третьей Международной научно-практической конференции. Владивосток, 5—7 сентября 2001 г. Владивосток, 2003. С.217.
• [83] Грей М. Мой отец генерал Деникин. М., 2003. С.295.
• [84] Советско-американские отношения. 1949—1952 / Под ред. акад. Г.Н. Севастьянова. М., 2006.
• [85] Карпов С. В. Российская эмиграция в информационной войне против Советского Союза // Зарубежная Россия. 1917—1939 гг. Сборник статей. СПб.: Издательство «Европейский Дом». 2000. С. 109.
• [86] Голдин В.И. Армия в изгнании. Страницы истории Русского Обще-Воинского Союза. Архангельск-Мурманск, 2002. С. 189.
• [87] Часовой. 1967. № 498. С. 19.
• [88] Там же.
• [89] Голдин В. И. Указ. соч. С. 191.
• [90] Там же.
• [91] Ершов В.Ф. Русский Обще-Воинский Союз и российская эмиграция в 1920— 1930-е гг. (К 70-детию образования РОВС) // Новый журнал. Нью-Йорк, 1996. № 167. С.336.
• [92] Голдин В. И. Солдаты на чужбине. Русский Обще-Воинский Союз, Россия и Русское зарубежье в XX—XXI веках. Архангельск, 2006.
• [93] Там же.
• [94] Будзилович П. Пятидесятилетие гибели генерала А.А. Власова и его соратников // Русский американец. 1995—1997. № 21.
• [95] Объединение Княже-Константиновцев в г. Сан-Франциско // Кадетская перекличка. № 22. Июнь 1979. С. 104.
• [96] Федоровский И.Р. Кадетский цикл в 17 лет // Кадетский вестник России. 2007. № 1.
• [97] Там же.
• [98] Там же.
• [99] Там же.
• [100] Бюллетень Общества офицеров Российского Императорского Флота в Америке. 1966. № 2(110). С.29.
• [101] Александров Е.А. Эстафета в Россию // Кадетская перекличка. 1992. № 51. С. 118-119.
• [102] Постановление // Наши вести. № 329. Нью-Йорк. 1973. ноябрь.
• [103] Карпов А. О памятнике на кадетском участке кладбища в Ново-Дивееве // Кадетская перекличка. Нью-Йорк, 1994. № 54. С. 122—124.
• [104] Гуляев С. Нахимовскому братству и училищу быть и процветать ! // Большой Вашингтон. 2003. № 3. С.21.
• [105] Иванов Л. И. Культурно-просветительная деятельность российской военной эмиграции в США, Европе и на Дальнем Востоке в 1920—1950-е гг.: Диссертация... канд. ист. наук. М., 2006. С.204.
• [106] Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008. С.433.
• [107] Иванов Л.И. Указ. соч. С.204.
• [108] Соколов Л.Р. Россика в РГИА: из новых поступлений // Зарубежная архивная Россика. Итоги и перспективы возвращения. Материалы Международной научно-практической конференции. 16—17 ноября 2000 г., Москва. М., 2001. С.171.
• [109] Стегний П.В. Деятельность МИД России и его загранпредставительств по возвращению архивного наследия России // Зарубежная архивная Россика. Итоги и перспективы возвращения. Материалы Международной научно-практической конференции. 16—17 ноября 2000 Г., Москва. М., 2001. С. 165.
• [110] Пивовар Е.И. Зарубежная Россия и современное российское общество в контексте историко-культурного сотрудничества поколений // Информационно-аналитический центр по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве. 21 ноября 2006// http://www.ia-centr.ru/archive/public_ с^аПзОсе 1.1дт1?к1=225
• [111] Казаки зарубежья. С. 92.
• [112] Там же. С. 112.
• [113] Якаев С.Н. Одиссея казачьих регалий. Изд. 2-е, дополи. Краснодар, 2004. С.178.
• [114] Попов Л.В. Россика в негосударственных хранилищах США // Отечественные архивы. 1996. № 2. С.24.
• [115] Казаки зарубежья. С.47—49.
• [116] Живет душа Россией. С. 29.
• [117] Казаки зарубежья. С. 15.
• [118] Там же. С. 16.
• [119] Казаки зарубежья. С. 16.
• [120] Таболина Т. Русское зарубежье в Калифорнии: Музей русской культуры в Сан-Франциско и Гуверовский архив в Стэндфордском университете. С.48.
• [121] Еремченко В.А. О работе архивных учреждений по выявлению зарубежной архивной Россики // Зарубежная архивная Россика. Итоги и перспективы возвращения. Материалы Международной научно-практической конференции. 16—17 ноября 2000 Г., Москва. М., 2001.С. 10.
• [122] Сиротинская И.П. Проблемы собирания зарубежной архивной Россики (По материалам РГАЛИ) // Культурная миссия Российского зарубежья. История и современность. М., 1999. С.131.
• [123] Большой Вашингтон. 2005. № 6 (41). С.38.
• [124] Там же.
• [125] Интервью посла России в Канаде Г.Э.Мамедова корреспонденту ИТАР-ТАСС «Россия—Канада: время для активного бизнес-диалога» // МИД Российской Федерации. Департамент информации и печати // http://www.mid.ru/bl.nsf/new/ 750500Р2569Р51СВС3256Е44003Р509Е
• [126] Там же.
• [127] Русский экспресс. Торонто, 6 мая 2005 Г. № 378. С. 22—23